— Ладно. Хорошо хоть, что она в порядке. Спасибо, Маш.
Маша с сомнением посмотрела на потухший дисплей. Что-то по голосу не похоже, чтобы Андрей что- то натворил. Никакой вины он явно за собой не чувствовал. Зато очень хорошо было слышно, что он волновался за жену.
Маша открыла дверь и впустила подругу в квартиру. Взгляд Ксюши упал на фотографию Натальи Павловны.
— Прости, что не смогла прийти на похороны, — сказала она.
— Ну, если лежишь в больнице, это довольно трудно сделать, — ответила Мария. — Как там ребенок?
— Нормально. Там половина беременных с повышенным тонусом матки лежат. Врачи перестраховываются просто.
Маша прошла на кухню и включила чайник. Достала из холодильника мясной рулет, сыр, порезала хлеб, сделала бутерброды. Ксюша уныло наблюдала за приготовлениями.
— Я такая дура, Машка, — вздохнула она печально.
— Вот-вот, — подтвердила Мария. — Только из больницы вышла, нервничать начала, ссориться с мужем. Опять, что ли, в дородовое попасть хочешь с этим тонусом?
— Да знаю я, просто…
— Из-за чего хоть поссорились-то? — подтолкнула Маша разговор в нужном направлении, когда Ксюша опять замолчала.
— Вот потому и дура, — та спрятала лицо в ладонях. — Боже мой, как я ему теперь в глаза-то смотреть буду? Устроила истерику на пустом месте. Еще ушла, хлопнув дверью. Вот дура, вот дура-то!
Маша успокоилась, поняв, что ничего серьезного с Ксюшей все-таки не произошло.
— Ну так из-за чего ты на него взъелась?
Ксюша убрала одну ладонь от лица и посмотрела на подругу одним глазом:
— Из-за того, что он пасту с середины тюбика выдавливает.
Маша не удержалась и весьма неженственно прыснула. Ксюша не обиделась. Только опять спрятала лицо в ладонях.
— Вот я и говорю — дура, — уныло подтвердила она.
— А раньше-то вы как жили? Ты не могла ему про пасту раньше сказать?
— Я говорила. Пока я была дома, как-то все нормально было. А пока я неделю в больнице лежала… Прихожу — а там этот несчастный тюбик… А он еще в пробке застрял, когда ехал меня из больницы забирать. А там же в больнице вообще нечего делать. Только слушать, кто как рожал, да у кого какие осложнения. А мне до родов еще целых три месяца.
Ксюша всхлипнула.
Теперь все окончательно встало на свои места.
— Ксень, успокойся, — Маша погладила подругу по плечу. — Все будет нормально.
— Да…
— Ты только с Андреем поговори. Переволновался, наверное.
Ксюша жалобно взглянула на подругу.
— Поговори, поговори, — убеждала Маша. — А насчет пасты… Решение этой проблемы я еще десять лет назад придумала. Купи второй тюбик, и наплюй, что он там со своим делает. Положи в другой шкафчик. Дарю.
Ксения растерянно глянула на подругу и вдруг поняла, какая же это глупость — ссориться из-за зубной пасты. Подруги переглянулись — и не удержались, засмеялись вместе. Вытерев последние слезы, Ксюша полезла в сумочку за сотовым телефоном, который выключила, чтобы не слышать звонков мужа.
— Андрей? — жалобно пропищала она. — Прости меня, пожалуйста. Это просто… гормональный срыв.
Маша закатила глаза от такого вранья.
— Ну, не то чтоб гормональный.
— Ксюш, все в порядке, — перебил он. — Я приеду за тобой или ты переночуешь у Маши?
— Нет, приезжай, только лучше часа через два, хорошо?
Ксения продиктовала адрес и нажала отбой.
— Вот видишь, все не так страшно, — подбодрила ее Маша. — А все-таки хорошо быть беременной. Любой срыв можно списать на гормоны.
— Что уж хорошего… — скривилась Ксюша. — Типа беременна — и можно все? Можно уже не держать себя в руках? Нет, спасибо.
— А знаешь, ты ведь могла и не застать меня дома сегодня. Владимир Борисович звал меня к себе сегодня.
— В каком смысле «звал»?
— В самом неприличном.
— Эээ… Прости, что нарушила твои планы.
— Да вообще-то не нарушила. Мы с ним поссорились еще до того, как ты позвонила. Еще на работе.
— Поссорились? То есть, у вас что-то есть?
— Есть. Или было… Не знаю теперь, как правильно.
— Ну а вы из-за чего поссорились?
Маша вздохнула и решила наконец рассказать подруге про вторую, неофициальную, часть контракта. Ксения слушала, не говоря ни слова, совершенно потрясенная такими подробностями.
— …Ну и вот, я хотела попросить его вернуть мою зарплату на нормальный уровень, а он… как гавкнул.
И Маша, вспомнив, снова вздрогнула.
— Потом прощения просил за то, что накричал на меня, но… это страшно. На самом деле страшно. Сначал кричит, потом… не знаю… кулаком в стену… потом, может, и в тебя.
Если до этого момента Ксения слушала спокойно, то теперь взволновалась:
— Он, что, и в самом деле? Кулаком в стену?
— Да нет, просто гавкнул.
— А, ну было бы из-за чего волноваться. У него все эмоции — в голос. Уверяю тебя, ничего страшного. Он и на меня пару раз… гавкал.
— Правда? Из-за чего? — удивилась Маша.
— Во время свадебного переполоха я забыла один раз документы ему передать из второго магазина, а потом трудовой договор нового менеджера кофе залила. Я обиделась, честно говоря, но чтобы испугаться — нет, такого не было.
— Ясно, — вздохнула Маша.
— Босс мне во-о-от такой букет наутро в качестве извинения преподнес.
— Знаешь… ну один раз можно так, ну два… а терпеть всю жизнь подобные крики что-то не хочется.
— Всю жизнь? Ничего себе ты замахнулась.
Маша от смущения лишь пожала плечами.
Глава 15
Девять часов — а Маши нет. Владимир не знал, что и думать. Она не имела привычки опаздывать. Он посмотрел на огромный букет белых роз, который собственноручно поставил на ее стол. Он сделал то, что обычно делал, если вдруг срывался криком на женский персонал. В среднем такое бывало раз или два в год, и он очень старался держать себя в руках, но иногда не получалось. И обычно на следующий день женщина
