уйдет, он отыщет ее и прикончит.
По-видимому, полицейские наблюдали за происходящим со стороны, и на подмогу поспешил приятель матери Лори.
Это Арлена не успокоило. Он пригрозил, что сейчас принесет пушку и решит все проблемы раз и навсегда.
К счастью, когда он снова вышел на улицу, вещи уже были уложены, и машина тронулась.
Последняя фраза, которую Арлен прокричал им вслед, была мне очень хорошо знакома. Я слышал и читал ее не раз с тех пор, как мы познакомились.
— Я буду мстить! — выкрикнул он вслед удаляющемуся автомобилю.
После этого короткого, но волнительного перерыва я поспешил вернуться к медовому месяцу.
На этот раз я усвоил урок — или так мне казалось.
«Я вернулся, котеночек. Срочный звонок из женевского офиса. Я пытался объяснить, что у меня медовый месяц, но они настаивали, что это дело жизни и смерти».
Кажется, как раз в тот самый момент грань между фантазией и реальностью стерлась для меня навсегда. Почему бы просто не сказать — я говорил по телефону?
Зачем придумывать очередную легенду?
«Ничего страшного, дорогой. Думаю, мне лучше просто привыкнуть к тому, что мой муж — очень важный и влиятельный человек».
М-да. Кажется, не у одного меня проблемы с определением границ реальности.
«Но я решил все проблемы. Теперь посмотри в окно. Видишь конькобежцев на замерзшем пруду?»
«Вижу, дорогой».
«А видишь, что они написали на льду своими коньками?»
«Никак не разберу. Что там написано?»
«Кажется, там написано: «Леди Синклер, спасибо за то, что сделали меня самым счастливым человеком на земле»».
Я был очень доволен своей изобретательностью. А Холли и подавно.
«Кажется, милорд, нам пора в постель».
Лори благополучно добралась до Флориды. Там ее ждало письмо от бывшего мужа. Он решил переменить стратегию и завоевать ее сердце… стихами.
Лори прочла их мне.
Как ни удивительно, стихи не возымели эффекта, на который Арлен надеялся. Лори смеялась пять минут, прочитав все четверостишие.
Но это было еще не все. Он прислал ей мягкую игрушку. Это был маленький розовый мягкий медвежонок. К несчастью для Арлена, Лори опознала в нем мишку, купленного ей самой для Чейенн на прошлую Пасху.
Кампания по возвращению Лори домой также включала телефонную атаку. Арлен звонил ей постоянно. В один день она насчитала аж тридцать звонков. Он клялся, что изменится. Говорил, что не понимал, как любит ее, до того как она уехала.
Но стоило Лори сказать ему, что возвращаться она не собирается, как Арлен запел по-другому. Теперь он заявлял, что у него «свои люди» во Флориде и она еще пожалеет. Он собирался нанять адвоката, чтобы вернуть свой телик и судиться за Чейенн.
Но если бы Лори просто вернулась к нему, он был бы счастлив.
И чтобы доказать свою любовь, он якобы бросил пить. Но даже эти слова он произнес заикаясь, и Лори ему не поверила.
Последнее заявление Арлена и вовсе было невиданно великодушным.
Он сказал, что, если Лори вернется обратно, порвет все контакты со мной и начнет вести себя, как и подобает жене, он не станет осуществлять свой ужасный план мести.
Глава 4
Диета Аткинса мне очень полюбилась.
Годами меня смущало, что я ем слишком много мяса, а теперь можно было поглощать его сколько угодно.
Я стал перекусывать мясом каждый час.
С утра были сосиски и бараньи отбивные. Через час — яичница с ветчиной. Там и до обеда оставалось недалеко.
Продукты теперь обходились мне недешево. Но что ни сделаешь ради здоровья.
Еще я начал покупать сыр головками, а сметану — ведрами. Никогда прежде мне не приходилось столько есть.
Я по-прежнему был безнадежно влюблен в Майю.
А когда она увидела мою фотку и сказала, что я просто красавчик, я окончательно потерял голову.
Ее фотки так до меня и не дошли, но я надеялся вскоре их увидеть, и чувство предвкушения было просто замечательным, потому что я был уверен — то, что я увижу, никак не повлияет на мое отношение к Майе.
Я знаю, люди в Интернете говорят, что им все равно, как выглядят их виртуальные возлюбленные, но мне казалось, что это всего лишь слова. Но теперь я и сам готов был сказать то же самое.
Мы с Майей создали собственный воображаемый мир. В нем мы жили вместе и делали вместе всякие обычные вещи, например валялись на диване, смотрели телик и гуляли по пляжу при луне.
Нам обоим казалось, что осуществление наших мечтаний — это всего лишь вопрос времени. Майя говорила, что считает себя «несвободной». Я тоже признался, что считаю себя занятым, забыв для удобства о Лори и Холли.
Ни я, ни Майя ни разу не заговорили о том, что неплохо было бы еще разок созвониться. Мы боялись, что это погубит весь наш придуманный мир.
Когда же фото Майи наконец пришло, я уселся на крыльце и рассматривал его примерно полчаса.
У нее оказались темные волосы, а не светлые, как я думал. А выражение лица — какое часто можно увидеть на фотографиях — словно говорило: «Уберите эту чертову камеру».
Но в моих глазах Майя была прекрасна, как я и предполагал.
Моя киберподруга из Новой Зеландии Ханна недавно (и по необъяснимой причине) закрутила шашни с фермером из Ванкувера, занимавшимся выращиванием спаржи. Он представлял собой зануду из зануд. Я
