— Я хочу спать, — ответила она совершенно недвусмысленно.
Лори и Чейенн легли спать в комнате для гостей, а я тем временем полез в Интернет.
Я намеревался сообщить всем, кого это хоть каким-то боком интересует, что Лорд Бретт Синклер вычеркнут из списка доступных парней.
Мало того, он решил покончить с чатами.
Но большинство моих интернет-подружек куда-то пропали, или я им надоел, поэтому было трудно найти кого-то, кто нашел бы эту новость интересной.
К моему разочарованию, Керри (без пяти минут оперная певица) отреагировала на мой уход равнодушно.
Эми, секретарша, спросила, пришлю ли я ей приглашение на свадьбу.
А Майя, любовь всей моей жизни, и вовсе словно испарилась с лица планеты.
Именно ее мне будет не хватать больше всего, поэтому я очень расстроился, что мы даже не попрощались.
Наш последний разговор в чате был лучшим из всех, что случались на моем веку.
Мы затеяли новую игру под названием «чат-бинго». Надо было задавать незнакомым людям в чате наводящие вопросы и зарабатывать очки, если ответ совпадет с заранее заготовленным.
Мой любимый вопрос был про жизненную философию. В чате у всех есть жизненная философия, и здесь никто не оригинален. Поэтому ответ «Проживи каждый день, как последний» прибавил мне целых десять очков.
«Carpe diem»;[5] потянул на восемь.
Лозунг «Жизнь — это не генеральная репетиция» принес мне целых шесть очков.
«Бери от жизни все» — четыре.
«Танцуй, пока молодой» — всего два, и одно очко я получил за «Целься чуть выше цели, чтобы попасть в цель». Я также заработал по одному очку за различные вариации последней сентенции.
Но Майя все равно выиграла. Она набрала 53 очка, а я — всего 41.
Я понял, что буду очень скучать по чатам.
Там я познакомился с прекрасными людьми. Правда, и чудаков тоже повстречал достаточно.
Последний заход прошел по типичной схеме. Я познакомился с парнем под ником Сценарист и с девушкой по имени Мадонна. Сценарист хотел поведать мне о своем последнем проекте.
Он написал сценарий, который, по его словам, должен был произвести сенсацию.
Я спросил, о чем он. Выяснилось, что это история жестокого ветерана полиции, который идет наперекор приказу и вместе с напарником-новобранцем устраивает вендетту организованной преступности.
Что-то такое я уже видел. Я был уверен, что только в прошлом году появилось по меньшей мере пять фильмов с подобным сюжетом. Я спросил, удалось ли уже продать сценарий.
Мой собеседник ответил, что на сценарий претендуют уже три продюсера.
Я искренне надеялся, что он лжет, но что-то подсказывало, что это не так.
Через несколько часов меня увлек разговор с Мадонной. Да-да, с той самой Мадонной. Которая певица, актриса, детская писательница и носит красную ниточку на запястье. [6] Мадонна настаивала, что она настоящая, и, невзирая на мои попытки ее раскусить, продолжала гнуть свое.
Одно не сходилось — как Мадонна попала в чат для новозеландских фанатов регби?
Я разбудил своих гостей, приготовив чашку кофе для Лори и кружку горячего шоколада для малышки Чейенн. Когда Лори в последний раз звонила из Америки, мы решили, что будет лучше, если они сразу перестроятся на местное время.
Мне правда хотелось рассказать о своей болезни и объяснить, почему я не могу жить нормально, как все, но я боялся, что Лори после этого сразу улетит обратно. Поэтому я решил блефовать — может, что она ничего не заметит.
Предстоящий ужин наполнял меня неописуемым ужасом, но, поскольку мой дом и ресторан разделяли всего восемьсот метров, у меня был какой-никакой шанс контролировать свое состояние.
Я уже понял, что «Релаксо» не действует и аборигены Инуитских островов зря потратили время, выращивая свои чудо-растения. Поэтому я проглотил пару таблеток другого средства от «Гербалайт» — «Полный покой».
И вот настало время собираться.
Я смог наконец надеть свой черный костюм, в котором крайне редко появлялся на публике, рубашку от Ральфа Лорена и темно-синий галстук, купленный для совещаний в те далекие времена, когда я еще ходил на совещания.
Малышка Чейенн была очаровательна в фирменных джинсах и розовой кофточке с блестками.
Что касается Лори, она надела простое черное платье и замшевые сапоги. Такую красоту я видел впервые в жизни.
Короткая дорога до ресторана вымотала мне все нервы.
Уже выход на улицу был сплошным расстройством, к тому же я боялся, что Лори промочит ноги в луже, образовавшейся под пассажирским сиденьем.
Как будто этого было недостаточно, я с ужасом вообразил, как Лори опускает ноги в холодную воду и кричит, а белые мушки скопом залетают в ее открытый рот.
Я нажал на газ и преодолел путь до ресторана как можно быстрее, прежде чем не случилось непоправимое.
Если Лори и заметила лужу и мушек (а их невозможно было не заметить), то не подала виду.
Хорошо это или плохо, я не знал.
Мало того что я был весь дерганный из-за своей фобии, присутствие Лори только ухудшало дело.
Все мои школьные комплексы снова вылезли наружу. В детстве в присутствии симпатичных девочек я начинал заикаться, причем чем симпатичнее была девочка, тем невнятнее становился мой бубнеж.
Лори была самой симпатичной из всех, с кем у меня было свидание.
Возникло и еще одно осложнение. Меня вдруг начало клонить в сон, и я пожалел, что не прочел инструкцию к таблеткам «Полный покой».
Еще меня смущало присутствие Чейенн. Малышка мне сразу понравилась, но я понятия не имел, о чем с ней разговаривать.
Нельзя сказать, что беседа не клеилась — мы просто молчали.
Это была самая неестественная из всех моих вымученных попыток начать разговор.
— Ну вот мы и здесь, — сказал я, потирая руки. Этот жест должен был выглядеть спокойным и уверенным.
— Да, мы здесь, — подала голос Лори, и на этом обмен репликами забуксовал.
Прошло несколько минут, и я попробовал другую тактику.
— А в Америке есть такие рестораны?
— В смысле? — Лори подняла брови.
— Ну… не знаю, — промямлил я.
Потом я решил уделить внимание Чейенн: ведь если я ей понравлюсь, у меня будет больше шансов понравиться ее маме.
— Ну что, Чейенн, какие новости? Что у тебя в жизни интересного? Как только эти слова прозвучали,
