Размышления об этом сменились эротическими фантазиями, но тут у меня вдруг возникло странное чувство: что-то не так. Знаете, как в фильмах — герой вдруг понимает, что случилось нечто ужасное, и хватается за голову? Ну так вот, и я в ужасе схватился за голову.
Дело в том, что я послал письмо не ребятам, нажал не кнопку «Переслать», а кнопку «Ответить»!!!
То есть моя приписка ушла к Джеки.
Когда я рассказал о пятничной катастрофе приятелю по чату Скотту, тот (чтобы утешить меня) описал свой самый разочаровывающий опыт.
Скотт целый год переписывался с Тарой из Лос-Анджелеса. У них все было очень серьезно, вплоть до того, что они уже выбрали имена для своих будущих детей и подыскивали дом на сайтах агентств недвижимости.
Правда, в реале они не виделись, но так ли это важно?
Скотт относил себя к тем немногим мужчинам, кому совершенно наплевать на внешность женщины, а Тара, современная девушка, лишенная предрассудков, говорила, что внешность ничего не значит, это всего лишь навязанное обществу предубеждение, созданное помешанными на худышках средствами массовой информации.
Я видел ее фото и понимаю, почему Тара так заявляла.
Через год, чуть не разорившись на междугородных разговорах, они решили съехаться. Таре оставалось год доучиться в колледже, и ребята смекнули, что лучше бы Скотту переехать к ней и найти работу — не важно какую. Самое главное, что они будут вместе, не так ли?
Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Как можно даже помышлять о совместной жизни, когда люди друг друга в глаза не видели? Что ж, как ветеран интернет-романов, я прекрасно понимаю Скотта и Тару. Влюбиться в сети проще простого, другой вопрос — в кого именно — в настоящего человека или придуманного.
И вот Скотт сел на рейс до ЛА, оттрубив последний день на прежней работе. Тара уже нашла квартиру и вселилась. Им предстояло прожить там несколько месяцев, не спеша подыскивая идеальный семейный дом.
Первая встреча обсуждалась тысячу раз. Тара и Скотт заранее решили, что, увидев друг друга, сразу же обнимутся и насладятся первым поцелуем. Поцелуем, которого оба ждали больше года.
Увы, этому не суждено было случиться. Завидев Скотта, Тара убежала.
Несколько дней Скотт пытался ее найти, а потом улетел домой — разочарованным, но и не в пример поумневшим человеком.
У меня зазвонил телефон.
— Тревор, это Джеки.
Я тут же понял: сейчас что-то будет. Раньше Леди Генневра, она же Джеки, всегда использовала мой высокохудожественный ник, а не звала меня по имени.
— Как же я рад слышать твой голос, — выпалил я, отчаянно соображая, как же мне выпутаться из этой истории.
— Не хочешь объяснить, что это было за письмо? — потребовала Джеки.
Единственное объяснение, которое мне удалось выдумать, было жутко неправдоподобным, но пришлось рискнуть.
— Письмо? Это я так пошутил, детка. Послал тебе нарочно. Неужели ты подумала… О нет!.. Теперь я чувствую себя подлецом.
— Ох, милорд, прямо гора с плеч! Я, конечно, и не думала, что письмо написано всерьез, но все-таки как бы расстроилась.
Я уже говорил, что в Интернете главное — верить в то, во что тебе хочется верить?
После этого разговора Джеки стала звонить все чаще и чаще. Можно даже сказать, что она стала меня преследовать, но это было приятно.
Ее всегда можно было узнать по убогим попыткам говорить с британским акцентом: получалось что- то вроде «Пре-вед, кро-сав-чег!» и «Каг-ди-ла?».
Где она слышала, чтобы люди так говорили? В кино?
Мы обменивались маленькими подарочками, в том числе кассетами с записями.
Я как-то поставил ее кассету. Кошмар. Наверное, мои записи произвели на нее такое же впечатление, просто из вежливости она ничего не сказала. На моей кассете для демонстрации невероятной крутизны Лорда Бретта был записан экспериментальный джаз, который нормальный человек понять не в состоянии, в сочетании с матерщинным панком, чреватым потерей слуха.
Даже я не смог дослушать ее до конца — а уж Джеки небось и подавно.
Как-то вечером в чате она спросила, не хочу ли я заняться виртом.
«Чем?» — напечатал я в недоумении.
«Виртуальным сексом, зайчик».
С Анной мы тоже познакомились в чате, и, как и большинство из нас, она была влюблена в парня, которого никогда в жизни не видела. Они даже по телефону ни разу не говорили.
Друг Анны был сорокасемилетним художником и диджеем из Торонто. Анну особенно впечатлило то, что, рано овдовев, он в одиночку воспитал двоих детей.
На его фото был изображен красивый, благородный мужчина с добрыми глазами и милой улыбкой.
Порой Анну огорчало, что он пишет с ошибками, но она оправдывала это тем, что его родной язык французский и он плохо печатает.
Однажды Анна обсуждала знакомства по Интернету с девушкой по имени Принцесса Аврора. Анна послала ей фото диджея и очень удивилась, когда ответа не последовало.
Но через несколько минут у нее на экране появился тот же самый снимок — его прислала Принцесса Аврора.
Оказалось, один и тот же диджей крутил шашни с ними обеими. А потом выяснилась и вовсе странная вещь.
Еще один участник чата узнал на фото актера, игравшего в вампирском сериале, который показывали на кабельном канале.
Анна связалась с владельцем чата и отследила адрес того, кто прислал ей фотографию.
Так выяснилось, что сорокасемилетний художник и диджей на самом деле студентка колледжа восемнадцати лет из маленького оклахомского городка.
Не иначе как жизнь в Оклахоме скучнее некуда.
Джеки придумала банальную средневековую фантазию, в которой мне предстояло потерять кибердевственность.
«Я — Леди Генневра, — написала она. — Злобный отчим заключил меня в башню. Лорд Бретт должен спасти меня, и в благодарность я сделаю все, что он пожелает».
Другими словами, если я приму участие в этой игре, мне обломится. Точнее, обломится виртуально, по Сети, что намного хуже. В двух словах, это банальный онанизм перед серой коробкой, на экране которой выскакивают слова.
«Хорошо, Леди Генневра, — начал я. — Я подобрался по тропе к цитадели, охраняемой стражами, окруженной рвом, через который перекинут разводной мост».
«Что такое цидатель, Лорд Бретт?»
«Это замок… Неважно. Так вот, я сразил одного стража и переоделся в его одежду. Миновав
