— Сделайте себе костюм из меркапзана, в таком случае. Может, в нем Вы сможете хоть чем-то помочь своему зрячему, — ответил Гвен и, поклонившись Кимао в ответ, покинул тренировочный зал.
— Что-то я ничего не поняла… — промямлила Дани, обращаясь на этот раз к Пире.
— Хорошо, что я не ошиблась в Вас, Белови… — хмыкнула Пире и покинула зал вслед за своим зрячим.
— Все живы? — спросила Данфейт, опуская лист обшивки на пол.
— О чем ты думал?! — первой сорвалась на крик Айрин. — Вызвать на поединок Главу Ассоциации! Ты в своем уме?
— Что в этом такого? — хмыкнул Кимао, поднимаясь с пола. — Если Вы боитесь сделать это, почему я должен смотреть на Вас?
— Нельзя вызвать на бой Роэли Гвена!
— Можно, если он нарушает Закон!
— Кто сказал, что он его нарушил?
— Он позволил себе назвать ее 'паразитом', не говоря уже о том, что заставил тебя участвовать в этом спектакле!
— Я не виновата, что она ни на что не способна!
— И поэтому ты так довольна собой теперь?!
— Кейти, ты — дурак! Он всего лишь посмеялся над ней! Не он первый — не он последний!
— Никто не смеет смеяться над тем, что принадлежит мне!!! — проревел Кимао и стукнул рукой по стене.
Зеркальная поверхность обшивки хрустнула под его кулаком и покрылась трещинами. В зале повисла гробовая тишина. Для того, чтобы разбить напыленный меркапзан, необходимо приложить слишком большую силу, силу, на которую Кимао не должен был быть способен…
— Я - не вещь, чтобы кому-нибудь принадлежать, — прошептала Данфейт и направилась к выходу.
— Я - твой зрячий, и, прилетев сюда, ты приняла условия этого договора! — прокричал Кимао ей в спину.
— Твой отец был уверен, что ты не станешь унижать меня и пользоваться своим положением. Очень жаль, что он ошибся…
Дверь за Данфейт захлопнулась, отрезав от сознания Кимао ее эмоции и гнев.
Глава 15
Орайя собирался идти спать, когда в дверь его дома позвонили. Медленно оторвав свое бренное тело от дивана в гостиной, он вышел в холл и открыл дверь. Все с тем же уставшим выражением лица он повернулся к Данфейт спиной и, бросив нечто 'проходи', вернулся обратно.
— Ты всегда так радушен с незваными гостями?
Голова Орайи снова показалась в дверном проеме, а глаза вопросительно посмотрели на Данфейт.
— В мой дом непрошеные гости не приходят.
— Тогда, я хочу выпить чего-нибудь, — ответила она и вошла внутрь.
— Покрепче или просто 'побаловаться'?
— Разговор предстоит серьезный.
— Тогда 'Сильзон'?
— Это что такое?
— Настойка на травах.
— Подойдет.
Орайя провел ее на кухню, если эту часть его дома вообще можно было так назвать. Бар — безусловно, но не кухня. Там не было плиты, только шкафы, полки с бокалами и бутылками, холодильник и высоченный длинный стол.
— А где ты питаешься? — не без интереса спросила Данфейт, взбираясь на стул.
— Заказываю еду на дом или иду к Кимао. Он, если ты помнишь, живет в пяти минутах ходьбы отсюда.
— Ты не умеешь готовить?
Орайя исподлобья посмотрел на Данфейт и хмыкнул:
— Ты забыла, кто мой отец?
— Ты прав, глупый вопрос.
— Не люблю я готовить, вот и все. Тем более, что мою стряпню можно есть только после недельной голодовки.
Бокал с ядовито зеленой жидкостью оказался перед Данфейт, рядом с ним тут же появилась тарелка с дольками лимона и оливками.
— Сейчас оценим твой 'Сильзон'.
Дани покрутила бокал в руке, затем вдохнула аромат напитка, напомнившего ей 'благоухание' настойки Учителя от несварения, и влила содержимое в рот. Орайя долго смотрел на нее, побледневшую и удивленную.
— Можешь выдохнуть, — наконец, произнес он и 'опрокинул' свой бокал.
Дани потянулась к лимону и положила одну дольку на язык.
— Ну, как? — улыбнулся дерева, закусывая оливкой.
— Я пока в сознании, но, боюсь, это ненадолго.
— У меня теплый пол, да и пледом накрою, если что.
— И голову на бок повернуть не забудь, — вполне серьезно заметила Данфейт и указала пальцем на свой пустой бокал.
— Ты сколько лет не пила? Пять?
— Шесть, есть быть точной.
— О, так тебе есть, что вспомнить?
— О-да! — хмыкнула Данфейт и 'опрокинула' вторую порцию яда.
— Ну, начинай! — произнес Орайя, закусывая, на этот раз, лимоном.
Дани заерзала на стуле, пытаясь устроиться поудобней, и, придя к выводу, что в данной ситуации ей это вряд ли удастся, обратилась к Орайе.
— На прошлой неделе у меня состоялся не вполне приятный разговор с одним 'доброжелателем'. Этот 'некто' поведал мне странную легенду о детях Амира, которую, в общих чертах, рассказывал мне твой отец.
Данфейт осушила третий бокал и закусила оливкой.
— Все бы ничего, — продолжила она, — но этот доброжелатель связал придание с несчастьем, произошедшем на Сатрионе.
— Глупые легенды о людях, переживших термоядерный взрыв?
— Думаешь, глупые?
— Чушь полная, — спокойно ответил Орайя и нагнал Данфейт по части опустошения бутылки зеленого напитка. — Легенда о том, что оболочки погибших на Сатрионе остались в нашем пространстве и мой отец пытался оживить их, пересадив их 'души' в тела других людей — тот еще бред.
— То есть, ты не веришь, что Учителя изгнали за попытку переселения оболочек умерших на Сатрионе в живые тела?
— После взрыва на Сатрионе, отец действительно выдвинул гипотезу о том, что оболочки умерших никуда не делись и сознание их все еще существует в этом мире, отделенное от тел. Но изгнали его не за это.
— За что тогда?
— Он работал над экспериментами с термоядерным синтезом. В результате одной из попыток создать
