Витя все-таки молодец — не хочет быть убитым в информационной войне. А Гамлет видел таких убитых, которые не подозревали о том, что их уже нет на свете (шутили, курили, рассказывали анекдоты и писали о плохом правительстве и о своем хорошем хозяине из Думы или мэрии).
Сколько-то я смогу поработать, остаться в живых. Сыну одежду куплю, отмоем, отсморкаем, на работу его устроим, а потом уйду я отсюда, решил Гамлет.
— Гамлет! — позвала его Людовик таким же тоном, как Витю.
Он попытался толстую шею втянуть между плеч, но в его возрасте это уже не получалось. “Сейчас прикажет: ничего хорошего не писать... о чем?”
— Скажи свое мнение: вот два стихотворения — под Ахматову, но в русофильском духе...
— Я на правую ногу надела лапоть с левой ноги? — он взял листки. — Ну, впервые вижу такую оригинальную рифму: “любовь — Интернет”, — и он посмотрел на нее невинным взглядом. И вдруг она заявила:
— Все, последняя капля! Я давно уже говорю: не надо печатать стихи в солидной газете.
— Что ты! Люда, стихи нужно печатать.
— Потому что поэт в России больше, чем поэт?
Гамлет пустился в пространное плавание рассуждений: вчера поэт был больше, чем поэт, а сегодня — меньше, завтра опять больше будет, в России все промахиваются мимо золотой середины... но дело не в этом!
Он завершил так:
— Печатать стихи нужно... они промывают человека. Поэзия дает энергию! Искусство — единственный вечный двигатель, причем энергия не убывает, сколько ее ни потребляй...
Людовик странно на него посмотрела и ушла как бы размышлять, — Федя принес Гамлету статью про убийство вымогателя двумя братьями-близнецами. Кирюта, покурив, вернулась в виде свинцового мертвеца, выдыхая столб чего-то потустороннего. Гамлет понимал, что ее буквально сжигает беспокойство о дочерях, но не понимал, что у нее после курения обида на весь мир, который не подтвердил ее светлые ожидания, который манит, но не исполняет...
— Ну какая может быть система Митлайдера на нашем Урале!..
И тут Гамлет понял, что после курения у Кирюты наступает ненадолго вселенская бодрость, то есть ожидание изменения ее судьбы.
И тут в третий раз Гамлет пошел напомнить об авансе, и в третий раз Людовик искренне удавилась, что забыла выдать:
— Счас я распоряжусь, — и она уже хотела встать, но тут с полосой газеты к ней прибежал Федя...
Измочаленный, но с авансом в кармане, Гамлет пробивался вечером домой сквозь всемирную побелку. Снег прибывал. Вот едва волочит ноги дед, опирающийся на детскую лыжную палку. И зачем жена выбросила лыжные палки девочек — они могли бы пригодиться! Долго ли, коротко ли он проработает в такой атмосфере... предвыборной! Где получить поддержку?.. В автобусе матерились подростки — человек так шесть.
Он прикинул: их пятеро-шестеро, но выкинуть я их смогу. Но на фиг мне такое утверждение, если они куртку порвут, а куртка кожаная, да еще сыну нужно одежду покупать. Тут укушенный палец тоже спохватился и напомнил о себе токаньем: “Ну, ты кончай, с тобой никогда не заживешь!”
— Настала ночь, закрылись тыщи оч, — прошептал он стихи Игната, написанные в пятилетнем возрасте.
И небольшой атом детства помог вспомнить себя давным-давно. ...Он приехал к бабушке в Верхотурье, купола храма отражались в Туре, и он заплывал вместе с другими в золотые отраженные купола и замирал среди вечности.
Жена и сын смотрели сериал про гражданскую войну в Америке и очень раздражили этим Эльбрусовича.
— Они могли бы сначала про нашу гражданскую сериал показать, — рявкнул он.
— Про нашу еще не сняли, — спокойно возразила жена.
— Тогда и про Америку не надо, а то люди будут думать, что Америка — самая главная в мире!
Жена начала его срочно кормить:
— Плов сделала... Любочку навестила. Но она сбежала вчера! Представляешь: там в мужском отделении целых два Якубовича. Они вырезают буквы и составляют из них свои слова: “еступ” — колбаса.
Эльбрусович протянул ей шесть незабудковых полсотенок. Жена вспыхнула, обрадовалась, как будто бы он Бог весть какие цветы преподнес.
— Купи Игнату все... в сэконде.
— Интересно, — задумчиво сказал сын, — а если бы осьминоги основали цивилизацию, как бы у них назывался сэконд — девятая рука?
Гамлет хотел успокоиться размеренным приемом пищи, но не совсем это получалось, И он сказал жене:
— Слушай, там странные наказы дают корреспонденту перед заданием: “попробуй только написать что-то хорошее” ...Имеется в виду — о сопернике Степняка.
Информация — это нынче товар, — вяло комментировал сын, бодро наворачивал плов.
— Товар? — взорвался Эльбрусович. — Товар должен быть качественным! У хорошего купца подделка не водится.
