— Почему ж ты долго не возвращалась? — спросил Миша.
— А они меня не пускали без пальто. Холод... Простые люди, хорошие. Народ...
На коленке, в дырке, у Насти была нарисована грустная рожица. Чем же? Ну хорошо, все же рисовала... Но пальто! Но деньги! Ивановы только что купили Сонечке диван, потому что она выросла из своей детской кроватки. А где теперь взять на пальто Насте?
Миша совсем в другом направлении мыслил:
— Вот что! Скульптор-то Веденев хочет нашу семью лепить!.. Так надо ему сказать, чтоб фигуру Насти сделал съемной. Она то уходит, то приходит... Как она уйдет, мы снимем ее вот... а вернется, ее фигуру поставим снова... на постамент...
Но Настя! Но диван! Но сердце Светы!
Она закрыла дверь и увидела, как оглаживает Настя новый диван, сил уже не оставалось на борьбу. Она махнула рукой — спите вдвоем, девочки! И девочки — Настя и Соня, — довольные, вскоре заснули в обнимку. А потом сколько визгов было, когда в бане все увидели, что тела обеих девочек покрыты розами лишаев. Почти что сплошь... Их выгнали сразу же. А лечение нитрофунгином так длительно, а нитрофунгин такой ядовито-желтый, он никогда не отстирывается. В итоге ядовито-желтыми стали простыни, пододеяльники, наволочки, ночнушки, футболки, трусики и прочее, и прочее. Света сняла с руки обручальное кольцо, схватилась за сердце, надела обратно. Что же продать, чтоб купить девочкам по футболке, по смене белья? Лев Израилевич предлагал тетради заочников проверять — в педе... придется взять эту работу на дом... меньше читать детям... И из завтрашней зарплаты купить пальто Насте, а то она ходит в демисезонном, а уже пошли сопли...
— Сопли — значит, живая! Если есть сопли, значит, ребенок точно живой! Успокойся, — говорил Миша. — Купим пальто, куда ж деться...
Поступки в древней Советии
— Неужели ты, Цвета, думаешь, что пальто можно купить в магазине, когда сезон?! — воскликнула Настя и дернула плечиком.
Да, Света так думала. И в субботу они отправились туда. Но перемерили не менее двадцати пальто — все были либо длинны, либо коротки, либо широки. Рядом ходил растерянный мужчина с девочкой возраста Насти. “Русский лес, — уныло повторял он. — Русский лес”.
— Неужели не найдется одно нормальное пальто? — спросил Миша у продавщицы и потребовал заведующую.
Заведующая выскочила, стала хватать пальто с вешалки по пять-шесть штук сразу и сбрасывать их на пол. Она кричала:
— Я звоню им, звоню! Сколько можно везти к нам это гунье! В гуньях-то нынче никто уж не ходит!
Покупатели разбежались. Света начала говорить Мише: люди хотят разнообразия, вот и ходят в магазины, но покупают все только на рынке.
— Да-да, — подтвердила Настя. — Мама Лады после работы обходит все магазины... И получает, это, разное... впечатление...
Миша представил себе зарубежного рабочего, который за пять минут может купить в своем магазине все. Бедняга! Он не успевает получать разнообразные впечатления... Надо на рынок, что ж... нечего делать...
В трамвае была такая давка, что Света решила ублажать мужа какими-то щебетаньями про Карлсона, который говорил в таких случаях: “Дело житейское”.
— Конечно, он не ездил в наших трамваях, Карлсон! Поэтому так и говорил про все: “Дело житейское”, — фыркнула Настя. — А если б поехал, уже никогда бы так не говорил... Он же на вертолетике летал!
— Но Малыш научился у Карлсона этому, хотя не летал на вертолетике, как Карлсон.
— У Малыша была отдельная комната, Цвета! Ничего себе бедное семейство в Швеции — шесть комнат у них.
— Цена дрына, — объявила водитель трамвая, что в переводе означало: “Центральный рынок”.
Там иней покрывал прилавки и волосы продавцов. И было там все, чего не было в магазинах. Стояли рядами фарцовщики с перекинутыми через руку пальто.
— Это хочу! — закричала сразу Настя и остановилась.
“Это” стоило полторы сотни, а у Ивановых было в два раза меньше.
— Не могли, что ли, полторы взять! — зарыдала Настя.
— Будешь так себя вести, перекину через руку тебя и продам за полторы сотни, — решительно ответил ей Миша.
Настя замолчала. И тут нашли подходящее пальто. С неба шел снег, пухлый, красивый.
— Успокойся! Купили же! Наступило же это прекрасное мгновенье. — Света заставила себя улыбнуться.
— Мгновение скорее незабываемое, чем прекрасное! — Миша тоже заставил себя улыбнуться и вдруг понял, что он свободен, что может успеть зайти в “Кругозор” и купить что-нибудь почитать. Света уверяла, что поздно, но он побежал бегом.
— Купить-то все равно нечего... — начал он говорить Свете дома. — Крупицы информации растворены в море мифологии.
— Да, и мы должны выхлебывать все море, чтобы выпарить эти крупицы, — ласково поддакивала ему жена.
Всюду в квартире Ивановых разбросаны стиральные резинки, и на каждой нарисован ручкой огромный глаз. Так Настя помечает
