до медяка содержимое наших кошельков и карманов. Его радужная улыбка после этого немного померкла, но только чуть-чуть.
— Доброго дня, любезный Трокл. — надеюсь что улыбка у меня получилась более или менее нормальная, я старалась. — мне и моим товарищам хотелось бы, совершить сделку, к нашему обоюдному согласию и прибыли.
— Дозвольте спросить любезная… — прозвучавший в голосе гнома вопрос, хоть и не озвученный, заставил меня немного загадочно прищуриться, намекая взглядом, что некоторые подробности являются лишними. Не знаю — может быть моя ангельская улыбка, или отсвет магических светильников в глубине моих прелестных глаз, но контрабандист моментально продолжил, как будто паузы в разговоре и не было — девушка, что в скромном списке товаров моей бедной лавки, с трудом позволяющей мне сводить концы с концами, может вас заинтересовать.
Нет — все же улыбка, вряд ли выпуклость от скрываемого под плащом пистоля. Правильно говорила мадам Жюли «Красота страшная сила!».
— Уважаемый Трокл, боюсь вас немного ввели в заблуждение, нам бы хотелось предложить столь хорошему ценителю антиквариата, которым вас охарактеризовали мои спутники — Короткий взгляд в сторону ухмыляющихся в бороды братьев и опять поймать взгляд торговца. Папочка мог бы мной гордиться, ведь это он учил меня общаться именно с такими вот представителями не особенно известных обычному обывателю слоев общества. — некоторые образцы, несомненно достойные вашего взгляда.
— Что вы, что вы!
Лесть, смешанная с завуалированной угрозой, замешанная на тумане любопытства, что может быть лучшей приманкой? Остается напустить на себя немного таинственности и намекнуть… только намекнуть… а уж что собеседник домыслит и чем обманет себя, это исключительно его проблемы. Теперь самое главное чтобы ребята мне подыграли. Иначе все может сорваться.
— Гроткар. — Холодный стылый голос, змеиными переливами шипения, заполнивший небольшую каморку в которой хозяин лавки предпочитал вести деловые переговоры, отразился от стен и подобно щелчку кнута, заставил присутствующих вздрогнуть. Повелительно протянутая в сторону старшего из братьев рука, затянутая в безупречный мрак перчаток, дополнила картину. Вот за что я уважаю своих спутников, так это за присутствие мозгов, причем в явно превышающем количество булькающее в черепе стандартного обывателя. Гном включился в игру моментально, и не выдав себя даже движением глаз услужливо и вместе с тем чуть ли не благоговейно упустил на мою ладонь сверток из плотной кожи.
— Прошу вас. — Аккуратно опустив сверток на середину конторского стола, покрытого довольно подозрительными пятнами, видимо не всегда являющимися чернильными, устремила иглу взгляда куда-то в глубину черепа собеседника. Мадам Жюли всегда утверждала, что именно такой взгляд, заставляющий мужчин ощутить себя просто пустым местом и пылью у каблучков леди, больше всего подходить для отпора различным хамам и в некоторых случаях помогает в различных жизненных ситуациях. И не поверите, видимо она все-таки права. Во всяком случае, контрабандист, даже не смотря на свою более чем достойную выдержку, нервно дернулся и отвел глаза. Конечно же он постарался это замаскировать интересом к покоящемуся перед ним свертку и принялся его распаковывать. Надо отдать должное братьям и Лаэле, они не пялились на реакцию торговца, как можно было бы ожидать, а включившись в мою игру довольно профессионально контролировали происходящее, подобно хорошим телохранителям распределив между собой сектора ответственности. К этому моменту в голове родственничка братьев скорее всего крутился такой водоворот вопросов, что поставив на нем водяное колесо можно было бы с легкой руки обеспечит механическим приводом пару тройку кузнечных мануфактур. Таинственная незнакомка, под охраной боевой тройки из двух гномов, видимо мастеров ближнего боя и эльфийки, непринужденно опирающейся на укутанный неприметным серым холстом штуцер, внушающий опасение длинной и калибром показавшегося ненадолго сквозь прореху шестигранного ствола. Именно так и не иначе.
Медленно развернув сверток, контрабандист устремил свой взгляд на маленький метательный молот покрытый рунами. Тот самый, так понравившийся Гроткару, но показавший полную неэффективность в боевых действиях. Смазанные, странно изломанные руны, покрывавшие поверхность оружия, несомненно сразу же заинтересовали подавшегося вперед Трокла. Я буквально видела и ощущала, как защелкали в его голове костяшки абака, до сих пор применяемого гномами для ведения финансовых подсчетов. Впрочем, если бы я не следила внимательно за мельчайшими изменениями моторики контрабандиста, его движение осталось бы для меня незамеченным. Трокл был именно профессионалом, потому-то я и затеяла этот спектакль, имеющий под собой только одну цель — сбить контрабандиста с настроя и заставить его волноваться. Папина фраза «Хороший торговец — бесстрастный торговец» по моему мнению справедлива в ста из ста случаев. И именно эту профессиональную бесстрастность, скрываемую обыкновенно под панцирем наносной радушности или наоборот выказываемого клиентам презрения я и добивалась сломать. Иначе за столь необходимые нам припасы, да и что уж тут говорить — нормальное оружие, мы бы отдали все что у нас есть, вплоть до своих душ. Это конечно выражаюсь фигурально, гномы это вам не какие- нибудь проклятые демоны, но впав в священный транс торговли, вполне могут попытаться. А так как вводить в искус столь необходимого нам поставщика грешно, то я небрежным тоном, наполненным просто бескрайним морем презрения, произнесла:
— Две тысячи золотых.
— Ну, вы же понимаете, подлинником он быть не может, — сразу же развел руками торговец. — Копия, их любят делать мастера, чтобы доказать свое ремесло и выставлять в своих кузнях.
— А вы проверьте, — предложила Лаэла, у которой тоже видимо проснулись инстинкты прожженной мошенницы. — Место, где мы его обнаружили… скажем так, являлось совсем необычным. И вряд ли там мог стоять горн что до Эпохи Смерти, что после.
— Я, увы, нее настолько хорошо знаю легенды ушедших веков, — развел руками Трокл. — А потому сотня.
— Не сомневаюсь, что если хорошо поищите, найдете того, кто их во снах видит регулярно, за полчаса или час, — решила немного уступить я. — Молот же останется со мной. А уж потом вы его купите. За тысячу девятьсот.
— Я не могу бросить лавку, — не сдавался дальний родич моего напарника. — Сто пятьдесят.
— Кажется, нас всерьез не воспринимают, — решила Лаэла и развернулась к дверям. — Идем отсюда.
— Ну ладно, ладно, — забеспокоился гном, — сейчас проверим, насколько хорош металл. Настоящий «Победитель Пространства» или хотя бы достойная копия должна выдержать купание в кислоте, а дешевая подделка, слепленная каким-нибудь подмастерьем в порыве гордыни, там непоправимо испортится. Согласны? Сейчас я предлагаю триста монет. Нет, триста двадцать.
— Тащи сюда свою шипучку, — велела я. Так, магией воды владею, пусть и плохо, а среди гномов магов по определению не бывает, так неужели не смогу заставить каплю какого-нибудь едкого зелья застыть на железной поверхности и не дать ей прожечь надежду на маленькую компенсацию всех пережитых мною испытаний?
Трокл пулей выскочил в незамеченную раньше в стене дверцу и спустя несколько секунд вернулся. В одной руке он держал большую стеклянную тарелку, на которой мог бы уместиться запеченный поросенок, а в другой пузатую бутыль с нанесенным на темное стекло рисунком в виде зеленого дракона. Старый алхимический символ. Ага, значит этот барыга еще и нелегальной скупкой и продажей золота промышляет. Уж не суда ли братья хотели притащить спертое с папочкиных складов сырье? И как теперь прикажите дурить торговца? Такой тазик незаметно не зачаруешь.
— Сейчас-сейчас, — гном набулькал в емкость немного жидкости без цвета и запаха и осторожно, чтобы не разбить стекло погрузил в нее молот. — Посмотрим, что тут у нас… Но представления не получилось. Оружие и кислота друг-друга как будто не замечали. Даже темная от времени деревянная рукоятка стоически игнорировала попавшую на нее жидкость.
— Угу, угу, — гном почесал затылок. — Гроткар, Торкат, стойте тут никуда не уходите. И этих двух не пускайте. Я щас!
И исчез со своего рабочего места настолько быстро, что я на мгновение заподозрила в нем сородича своей матушки.
— Неужели правда настоящий? — мой напарник осторожно потрогал молот, а в глазах его светилось
