ветви. Мрачное небо над головой. «Стаи ворон не хватает», — с иронией подумал Миша, вспоминая, как провел свое детство в этом районе.
Баталов с Аликом до вечера опрашивали бывших соседей, одноклассников и воспитателей Володи. По крохам собиралась интересная для следствия информация. Замучившись ворошить прошлое тридцатилетней давности, Баталов с Аликом поехали перекусить в «Бегемот». Потом Миша, взяв с собой Егоровну, решил проведать Кулиша. В охраняемой двумя автоматчиками палате майор был единственным пациентом. Рядом с кроватью на стульях сидела миловидная женщина средних лет и белокурая девушка. «Бывшая с дочкой», — громко прошептала Егоровна на ухо Баталову и осталась в коридоре.
Кулиш выглядел лучше, чем до ранения. Лицо приобрело здоровый розовый цвет. Глаза прояснились и, с не свойственным для Кулиша дружелюбием, смотрели на лейтенанта. Кулиш легко улыбнулся Мише.
— Я на секунду, майор, — сказал Миша, положив пакет с апельсинами на тумбочку рядом с вазой наполненной фиолетовыми гиацинтами. — Ты кому-нибудь говорил, что поедешь ночью осматривать дом Кириченко?
Кулиш насупил брови. Миша понял, что сейчас майор ничего не вспомнит.
— Ну, ладно, позвонишь позже, — сказал Миша. — Не буду вам мешать. — Баталов посмотрел на женщин, кивнул на прощанье Кулишу и вышел.
Миша оставил Алика с машиной на улице Железнодорожной, а сам прошел пешком к дому Кириченко — в окнах горел свет. Баталов постучал в железные ворота соседа. Глухим басом залаяла собака.
— Кого принесло? — послышался старческий голос.
— Участковый! — громко крикнул Баталов.
Через минуту со скрипом открылась калитка. Тощий старик в телогрейке, наброшенной на серую майку, с вызовом посмотрел на лейтенанта.
— Ты не участковый, — сказал старик.
— Тихо, мужик, — Миша показал удостоверение. Старик изучил его приблизив морщинистое лицо.
— И чего надо?
— У соседа твоего какая машина? — спросил Баталов кивнув в сторону дома Кириченко.
— Большая, белая, — ответил старик.
— Марка какая?
— Иностранная. На «Уазик» похожа.
— И давно она у него? — вздохнул Миша.
— А как переехал, — сказал старик.
— И всегда одна и та же? На другой белой машине, похожей на эту, он не приезжал?
— Не знаю, они мне все одинаковые, — раздраженно пробурчал старик.
— Ладно, дед, забудь, — успокоил его Миша. — А крики какие-то, шум слышал?
— До того, как стрелять начали, все тихо было.
***
Баталов приехал домой, разделся и наполнил горячей водой ванну. Поставил на дно кухонную табуретку и залез в воду, положив перебинтованную ногу на стульчак.
Все части мозаики начали складываться в полную картину. Наколка ПВО должна быть у Кулиша и Золина, размышлял Миша. Под описание банщика больше подходит эксперт. Он умеет заметать следы, знал все о расследовании: слышал, что ищут белую «Субару» и сказал Кириченко ликвидировать ее; устроил засаду на Кулиша, только просчитался с тем, что он, Миша, тоже появится на участке Кирпича. Золин проводил экспертизу трупа, печень которого перевозил Кириченко. Медэксперт мог легко изменить дату смерти, обеспечив тем самым алиби убийце. Миша закурил и выпустил дым в потолок ванны. А когда появилась версия о стволовых клетках — эксперт решил устроить несчастный случай, сбросив меня с Линой в море. И самое интересное: опрашиваемая сегодня бабушка хорошо помнила Володю Кириченко, а так же его лучшего друга Богданчика. Показания бабушки подтвердила классная руководительница младших классов. Она тоже помнила странную парочку — хулигана Кириченко и тщедушного, тихого и умненького мальчика Богдана Золина. Медэксперт так же мог подменить образец крови, который взяли на анализ в холодильнике Кириченко. Все сходилось. Только одна проблемка — нет прямых доказательств ни против Кирпича, ни против Золина. Пристрелить его что ли? — подумал Миша.
Зазвонил мобильник, Миша вытер полотенцем руку и взял трубку. Звонил Кулиш.
— Я тут повспоминал, — сказал майор. — В тот вечер я намекнул в баре, что еду проведать подозреваемого.
— С кем ты был в баре? — быстро спросил Баталов.
— С экспертами нашими.
— У Золина есть наколка ПВО?
— Да, на груди. А что?
— Это Золин оборотень. Вот что.
***
Как ни убеждал Кулиш Михаила в том, что Золин не причастен к убийствам, Баталов его не слушал. Он попросил майора Кривоноса выдать личное дело Золина. Показания классного руководителя подтвердились — Золин учился в младших классах вместе с Кириченко и жили они в соседних дворах. После окончания школы их жизненные пути разошлись, но Баталов был уверен в том, что они поддерживали дружеские отношения. Повода для задержания и допроса эксперта не было. Дружба между Кириченко и Золиным не являлась преступлением. Баталов следил то за Кириченко, то за экспертом. Полковник Кривонос считал версию лейтенанта бесперспективной и людей для наблюдения за подозреваемыми на давал. Мише иногда казалось, что он сам себя накрутил и все его предположения по поводу Кириченко и Золина, мягко говоря, не обоснованы. Убийств подростков больше не было. Миша каждый день проверял сводки по все стране, предполагая, что убийца поменял место деятельности, но идентичных случаев не наблюдалось. Убийца затаился.
Миша с Аликом сидели в «Форде» и слушали русский рок. Золин полчаса назад вернулся домой. Все окна квартиры эксперта выходили на улицу. Свет погас, Миша приготовился к слежке. Эксперт не спешил выходить. Через полчаса Баталов не выдержал и отправил Алика проверить, дома ли хозяин квартиры. Через пару минут из парадной выбежал Алик.
— Никто не открывает, — выдохнул он. — Мне кажется, что дверь открыта.
Миша выскочил из машины, перебежал дорогу и быстро поднялся на второй этаж «сталинки». Баталов вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя. В стволе всегда был патрон. Дверь в квартиру Золина закрыта, но не достаточно, чтобы собачка замка защелкнулась. Миша распахнул дверь и вошел в темную прихожую. Баталов слышал только журчание воды из крана на кухне. Миша заглянул в комнату. На фоне окна медленно качался темный силуэт. Миша нащупал на стене выключатель и зажегся свет. Золин висел на бельевой веревке, привязанной за крюк, вмонтированного в потолок. Массивная хрустальная люстра лежала на диване, рядом, на полу, опрокинутая табуретка. Воняло мочой. Под телом растеклась лужа, в нее падали капли, стекавшие по голой ноге эксперта. Поднявшийся член натянул семейные трусы. Длинный синий язык вывалился изо рта и доставал до подбородка. Тело медленно покачивалось на веревке. Все это мозг Баталова воспринял одним мгновенным кадром. Миша быстро достал складной нож, поставил на ножки табуретку и перерезал веревку. Тело с грохотом рухнуло на пол. Миша склонился над Золиным. Он был мертв уже минут двадцать — тело остыло до комнатной температуры. Миша повернулся к застывшему в дверях Алику.
— Едь домой, — сказал Баталов глухим голосом, — тебя здесь не было.
***
