– А ну да, вы тут семь лет сидите! А у нас всё завертелось в эти семь лет в такой узел, что и за сотню лет не распутать. Началось всё с ханьцев, это вы должны знать. В год, когда вы ушли в коридор, они как раз Ташкент взяли. А вскоре обыкновенные конфликты в САСШ стали выходить за рамки обычных перестрелок и поножовщины – там ханьцы, слушая приказы из Пекина, начали настоящую партизанщину. А у нас, с подачи Европы, опять начали бузить галицийцы – возомнившие себя отдельной нацией, ну и объявили себя независимыми от Русии государством. Красноярск рыпнулся на них было, но Европа не дала, вот из Галиции в Русию и проникали боевики, кошмарили местное население. Их и ловил.
Люди сидели, раскрыв рты.
– Долго же мы сидим на Ангаре! – воскликнул в полной тишине Саляев.
– Какая Русия? Что ещё за ханьцы? Почему Красноярск? – посыпались на Матусевича вопросы.
– Думаю, стоит распорядится насчёт горячего, – предложил Соколов, – разговор будет долгим.
Сержант Васин, сидевший на лавке у двери, приоткрыл дверь и негромко передал караульному приказ Соколова. Матусевич так же попросил покормить его людей, которые пока были размещены на втором этаже одного из бараков.
– Пороги скоро, воевода! – рыжий кормчий, здоровенная детина, приложив рупором ладонь, крикнул енисейскому воеводе, что стоял на носу головного струга. Беклемишев решил сам возглавить поход к ангарским людишкам, дабы воочию убедиться в том, о чём в Енисейске уже давно ходили легенды. Будто бы каменные крепости на реке стоят, пушки во множестве, кои стреляют такими ядрами, от которых хвост дымный остаётся. Да и струг разом перевернуть может такое ядро.
'Пороги. Значит ещё несколько дней пути' – подумал Василий Михайлович. Через некоторое время над рекой поплыли медные звуки набата, кто-то впереди бил тревогу.
– Осип, никак по нам тревогу бьют? – удивился воевода.
Сотник, вглядываясь в берега, пожал плечами.
– Вона, ежели кто с берега нас узрит, да вскорости до своего стана доберётся, то…
– Погоди-ко, нешто не ты мне баял, что ангарцы токмо опосля порогов стоят? – сдвинул брови воевода.
– Так и есть, на то крест истинный даю! – воскликнул, перекрестившись, Осип. – Прежде, ещё с воеводой Андреем к ним ходили, токмо наш струг и уцелел, остальные казачки сгинули без следа!
– Так отчего же я вижу крепостицу до оных! – Беклемишев указал сотнику на виднеющийся впереди остров посредь реки, коих енисейцы за время пути по реке навидались вдоволь. Однако в отличие от других, пустынных песчаных или густо поросших лесом, на этом виднелось строение правильной формы, спереди лесами обложена, дабы обкладку стен камнем вести. Подойдя ближе, енисейцы заметили и два бастиона по берегам реки, левый и дальний от них был белого цвета, правый же и ближний к стругам бастион, был ещё земляной и обложен деревом, каменьем начали обкладывать лишь подошву укрепления. Однако и на бастионе и в крепостице виднелись широкие бойницы для ведения пушечного огня. Подходя к острову всё ближе, Беклемишев никак не мог увидеть ни одного человека. Вдруг крепость ожила, гулко бухнув одной из своих пушек и положив ядро точно по курсу енисейских стругов.
– Правь к берегу, Хват! – закричал воевода кормчему. Струги забирали вправо к берегу, где стояла густая берёзовая роща, и было подходящее место для того, чтобы перекинуть сходни. Только мостки коснулись берега, как из рощи появились люди, с ружьями наизготовку. Много людей. У некоторых были странные мушкеты – тонкие и короткие, но и они смотрелись столь грозно, что Беклемишев, не испытывая терпения незнакомцев, громко сказал им:
– Я Беклемишев, Василь Михайлович, воевода с Енисейска, надобно мне с вашим… головой разговор повесть!
– Я Петренко Ярослав, майор здешней крепости. Князь наш, Соколов Вячеслав Андреевич, не в этом городке находится. Тебя, воевода и людей твоих, не более двух, к нему доставят на разговор, – ответил ему майор, этот высокий воин, стоящий впереди всех.
– А что с моими людишками? – озадаченно спросил воевода.
– А ничего с ними не случится, побудут здесь. Пока вы не вернётесь, – твёрдо уверил Петренко Беклемишева.
Тот понял, что всех их к городку не подпустят. Что же, верный ход. Воевода взял с собой лишь своего сотника Осипа и пошёл за майором. Михаила Васильевича провели по берегу реки, мимо бастиона, с которого на него внимательно смотрело с десяток вооружённых мушкетами воинов в одинаковых у всех серо-зелёных кафтанах. Миновав бастион, майор направился к воротам городка, обнесённого частоколом и с несколькими башенками, смотревшимися довольно грозно, сложенный же неподалёку от них кирпич говорил о том, что и они будут обнесены камнем. Серьёзно укрепляются ангарцы! У ворот Ярослав несколько замедлил шаг и из раскрывшихся перед ними створок вышел отряд человек в двадцать, одетый всё в те же серо-зелёные кафтаны, правда не все. Причём эти воины были местными туземцами и что самое удивительное – у всех них на плече был мушкет! Это сильно поразило Беклемишева – туземцы запросто служат в войске у ангарцев и каждому полагается мушкет, причём не устаревший какой-нибудь, как в его остроге, а явно новый, да ещё и неизвестной ему прежде конструкции. Осип и вовсе открыв рот, смотрел на этот отряд, скрывшийся за поворотом. На воротах стояли караульные солдаты, которые бодро отдали честь майору.
Беклемишев оглядел городок изнутри – несколько домов, причём два из них о двух этажах, часовенка, кузня, загоны для птиц и скота, небольшие огороды, склады. Тут пришёл черёд уже Василию открывать рот – все оконные проёмы в домах посёлка были закрыты не бычьим пузырём и не слюдой, не промасленной тряпицей, не деревянным волоком, а стеклом! Причём стекло это было прозрачным и с аршин высотой, а маленькие, в пару пядей, были даже в оконцах овина. Крыши домов были покрыты червонной черепицей, какую Беклемишев видел лишь в Москве, когда его вызвали из Касимова к царю на воеводскую службу. И тут же Василий одёрнул себя, не расслабляйся мол, воевода, на службе, чай!
– Ярослав, а как называется городок ваш? – спросил Беклемишев майора.
– Владиангарск, – коротко ответил тот, принимая мостки с баркаса.
А воевода всё смотрел на городок, где между домами деловито сновал народ. Василию показалось, что одного из жителей, вон того, рыжего, он уже где-то видел. Однако вспомнить не смог, а тем временем, майор жестом руки пригласил его на борт баркаса. Точно такой же приближался к городку из островной крепости, набитый всё теми же мушкетёрами.
'Да сколько же тут воинов?' – удивлялся воевода Енисейска.
Вечерело, над Ангарой низко летали птицы, прихватывая звеневшую в прохладном воздухе мошкару. Пахло свежестью, как бывало перед грозой. Василий глянул на небо – так и есть, будет вскорости, окаянная! Проплывая мимо всё ещё расстраивающегося посёлка переселенцев из Литвы в устье Илима, Василий заметил обработанные участки земли на прибрежных лугах, уходящие дальше от берега.
'И всё-таки крепки ангарцы на реке, зело крепки. Не выбить их отседа без войска с пушечным боем. Эх, пошто мне такая службишка досталась? Царь дюже осерчает, за вести нерадостные, да за нерадивость мою, как с ними сладить?' – горевал Беклемишев.
– Будете наш чай пить, Василий Михайлович? – Петренко отвлёк воеводу, погруженного в свои мысли.
– Да, благодарствую, Ярослав, – машинально ответил Василий.
Майор достал из своей котомки блестящий металлический цилиндр, отвинтил с него крышку, нажал на красный колпачок, тут же из цилиндра полилась горячая жидкость. Исходящий из кружек пряный аромат трав и мёда приятно щекотал ноздри, а сам чай расслаблял и успокаивал.
– Вскорости гроза учнётся, Ярослав, – Беклемишев показал на тёмное небо.
– Ничего, Василий Михайлович, до Шаманского порога успеем, а там зимовье у нас стоит.
– А долго ли путь держать до князя вашего, Вячеслава Андреевича? – спросил воевода.
– С неделю, а то и более, – огорчил собеседника майор.
Миновав в районе, что звался в покинутой ангарцами действительности Братским, первые два порога по
