мертвецов… По городу патрулируют военные и милицейские разъезды. Если вы заперты в помещении или изолированы на недоступном для мертвецов участке, вывесьте на видное место красное полотнище или какой-нибудь предмет одежды. Если с вами есть укушенные, изолируйте их от еще здоровых людей, а к красному знаку добавьте белую полосу… Вас эвакуируют… Без паники…
– Смотри-ка, военные что-то делают, а говорил «засядут у себя в частях, засядут», – передразнил меня Артем, – может, все еще и наладится…
– Армейцы протянут без гражданских ровно до тех пор, пока будут поступать коммунальные услуги, – спокойно я ответил, – это скорее эвакуация, а не исправление ситуации. И знаешь, я так думаю, что положение у них не ахти какое отличное, раз они начали набор добровольцев.
– Так куда двинем, на Свободу, или к Думе? – спросил Артем.
– На Свободу, это пока важнее…
Я посмотрел на улицу, как раз площадь Ленина… Снова… Только теперь живых на улице почти нет… Да и мертвых маловато. В основном тела… Некоторые просто в клочья разорваны… Через всю площадь идет загорождение из брошенных машин, высотой в полтора человеческих роста. Внизу стоит несколько бульдозеров, наверное, с их помощью преграду и навалили. Наверху тонкая цепочка людей с автоматами. И два БТРа перед такой нехитрой преградой. А у Торговых Рядов еще и один БМП-3 стоит. Есть небольшой проезд, но там целая очередь из машин. Их досматривают, а потом пропускают. У нас на глазах две машины не пропустили. Одна тут же развернулась и поехала назад. А вот вторую вообще отогнали и расстреляли из автоматов.
– С чего это они так? – тихо спросил Артем, притормаживая на тротуаре, напуганный этой картиной.
– Не знаю, – пожал я плечами, испуганный не меньше, – может, там покусанные были.
В то же время всех мертвяков, подходящих слишком близко, отстреливают. Хотя шум и свежее мясо манят к себе все новых зомби, они и лезут все чаще. Пока не по силам им будет снести эти укрепления, но что там начнется, если сюда толпа так в пару тысяч штук подойдет. По одному, по двое их еще даже близко не пускают, только такая толпа влезет, они и пикнуть не смогут. Только если у них за стеной нет пары сотен стрелков. Так, с улицы, я не мог заметить на сваленных в стену машинах более чем десять стрелков.
– Туда? – снова спросил Артем.
– Нет, давай направо, через рынок, – чуть подумав, сказал я.
– Миш, посмотри, – ткнула пальцем Светка.
– Что такое?
На фонарном столбе висело тело… Под ним несколько мертвяков руки тянули, но труп висит выше, чем они могут дотянуться. Главным все же было то, что он повешен. А на груди табличка «Вор и убийца».
– За что его так? – спросила она, с нескрываемым ужасом спросила она, держа меня за плечо. Ее пугало, как я с удивлением понял, не то, что там висит труп, а то, что его убили люди. Живые люди убили другого человека, да и прямо в центре города. Вот этого она принять не могла.
– За шею… – спокойно сказал я, – сейчас не до возни с преступниками… А так другие подумают. И, знаешь, такой способ гораздо эффективнее, чем возится с ними, перевоспитывать, в тюрьмы сажать…
Артем закончил разворот машины и нас немного тряхнуло. Он высунулся в окно и заорал на водителя той машины, что нас толкнула. А мне показалось, что под колесо что-то попало. Оказывается, ошибся.
Света, казалось, даже не заметила этого.
– Миш, да ты просто маньяк! – возмущенным голосом сказала она, – Они ведь тоже люди, а не зомби!
– Ты про что? А, про этого висельника… Так, извини, они себя не как люди ведут. Ведь не бабушку через дорогу перевел, раз на груди у него написано, что убийца. А если он и сейчас не отказался от своих занятий, то он в четыре раза опаснее любых мертвецов. И их как бешеных собак надо отстреливать, любого такого урода…
Светка посмотрела на меня неверящими глазами. К сожалению, она была одним из тех людей, кто думал, что демократия на самом деле существует и является лучшим выходом для любого народа. И все эти громоздкие, неповоротливые и самовлюбленные структуры, существовавшие ради собственного существования, должны функционировать при катаклизме любого масштаба. Возле поворота в сторону от площади Ленина, стоял указатель «Опасная зона». Неприятно, конечно, но что делать, ведь другой путь, через площадь, займет несколько часов, не стоять же нам в очереди, пока пропустят. Но на всякий случай велел всем держать стволы наготове. Так…
План такой: в случае чего все невооруженные ложатся на пол, прикрыв головы руками, а мы передвигаемся по салону и отстреливаемся… Тут я впервые подумал, о том, сколько же время. Ведь небо уже розовое, словно вечер начинается.
– А сколько времени? – неожиданно спросил я вслух, вставая со своего места.
– Примерно без двадцати семь, – ответил Артем, – а что?
– Да почти ничего… За исключением той вещи, что чуть больше, чем за трое суток город встал с ног на голову. Всего за семьдесят часов весь превратился из сообщества людей в какой-то спятивший могильник…
– Надо будет подумать, где ночевать, – сказала Света, садясь на ближайшее к кабине сидение.
Я кивнул головой, соглашаясь с этим доводом. Хотя лично я рассчитывал, что заночевать мы сможем у нее в квартире, потому что больше никуда не успеваем до темноты. А ездить сейчас в темноте на простом автобусе было чистым безумием, не имеющего ничего общего со здравым смыслом.
А вот и понятно, почему здесь опасная зона… Должен был догадаться. Рынок…Там было слишком много народу и слишком мало выходов… Первоначальный испуг, неверие, потом ужас, паника, давка… и мертвяки, кусающие направо и налево… Теперь тут целая толпа зомби, вылезшая из ворот рынка и растекшаяся по улице… Ни один пеший тут не пройдет… Даже, наверное, легковушка забуксует, завязнув в куче тел… Ни один движок не вытащит. Может, нам поможет то, что борта у нас высокие и так легко не залезешь… Будем пробиваться.
– Главное, – сказал я Артему, – не останавливайся. Но и не разгоняйся сильно… Нам совершенно ни к чему переворачиваться.
– Мы за вами, – раздалось из рации от Урала, – если что, вытащим…
Вперед, с Богом! Мертвяки всем скопом пошли на шум машин. И тут же мы их начали давить колесами. Под колесами сразу неприятно так захрустело и зачмокало. Крепко держась за поручни, я молился о том, чтобы какое-нибудь ребро не пробило нашу покрышку или не попало куда-нибудь в механизм. Если тут случится хоть малейшая авария, считай, что мы все тут погибли. По стеклам стучали десятки вытянутых рук оставляя кровавые разводы. И только сейчас я подумал, что гораздо лучше было бы послать вперед Урал, благо он был тяжелее, только вот разворачиваться и перестраивать порядок движения у нас уже не было времени.
– Отойти от окон! – крикнул я.
Если сейчас разобьют стекло, буду стрелять, пока не кончаться патроны, а потом… черт знает… Суп с котом…
Артем чуть увеличил скорость, подумав, видимо о том же и автобус начал неприятно так покачиваться.
– Аккуратнее, смотри, чтобы не перевернулись, – крикнул я, хватаясь за поручень.
Вроде пробиваемся. Теперь главное, чтобы на оси не намотало слишком много трупных кишок, а то, гляди, забуксуют. Намотавшись в толстые валики, вся эта дрянь вполне могла заклинить ось. Меня замутило только от одной мысли о том, что все придется чистить на остановке.
Мимо рынка уже проехали… Вроде толпа редеть начала.
– Да здравствует боулинг! – крикнул Артем и вдавил педель газа.
Мы все разом закричали, когда автобус понесло. Мертвяки превратились в одну сплошную мелкую дробь по капоту.
– Прорвались вроде как… – оттудаваясь, сказал Артем, когда, сбив последних мертвяков, автобус выскочил на более тихую улицу.
