сброшенные на автомобили, стоявшие на соседних полосах, они уже не загораживали, хоть узкий, но проезд. На дороге, среди обломков машин и еще целых остовов, валялось полно трупов мертвецов. Расстрелянные, разорванные пулями на куски, многие уже объедены. При этом некоторые выглядели так, словно по ним каток проехался. Здесь уже снова было полно еще ходящих зомби, но сейчас их куда больше интересовали трупы своих собратьев, чем редкие автомобили, проезжавшие тут время от времени.
Мимо нас, чуть ли не обтираясь боками об обломки, пару раз проезжали легковые машины с живыми людьми внутри. И все почему-то спешили в сторону Театральной площади. Может, мы что прослушали…
– Похоже, что-то вроде бульдозера, – заметил Артем, радуясь относительно чистой дороге, – интересно, далеко ли проложена дорога?
Проехав ближе к площади, стало заметно резкое увеличение количества мертвяков ну улице. Кое-где, они были сплошной толпой, одни только мертвецы, так что приходилось их давить, для того чтобы проехать дальше. Только вот кое-где еще на балконах можно людей увидеть. Машут руками, кричат что-то… Но мы должны ехать дальше.
Выехав на площадь перед радио институтом, ничего нового мы не увидели. Все примерно так же, как и вчера. За исключением того, что рядом с укреплением охранников стоит армейский БТР, а перед ними уже не два – три мертвеца, а большая толпа в несколько десятков голов. По ним почти не стреляли, все равно пролезть дальше у зомби не получалось. С баррикад нас заметили, что-то рукой махнули. Мы тоже притормозили и вышли на связь.
– Это вы вчера здесь проезжали? – спросила рация.
Отвечаю, что да, это мы были.
– Тут армейцы интересуются, дальше по дороге живые есть?
– Есть, мы человек двадцать видели… А тогда я тоже поинтересуюсь, на Театральной все чисто?
– Чисто… Войска еще ночью там все зачистили. Они у театра пункт эвакуации устроили…
Сразу стало понятно, почему туда люди стремятся. Надеются на помощь. А мы, наверное, радиосообщение об это мы прослушали. За всем просто не успеваешь. Только вот если бы вы пришли бы даже хоть на сутки раньше, спасли бы гораздо больше людей.
– Спасибо. До связи…
– До связи…
Так вот, что там ночью стреляли… Ну и хорошо, хоть не бандиты власть новую кроют. А армия в таких условиях действительно станет силой, особенно, если центральная власть окончательно рухнет. Как, интересно, они вообще поживают. Ведь ни одного сообщения от областных или городских властей не поступало.
Распрощавшись с охранниками и спасательным отрядом, мы поехали дальше. Теперь уже рассчитывая на остановку на Театральной. Там теперь безопасно. На съезде к площади указатель «Безопасная зона», а в конце улицы дорога перекрыта выстроенными в ряд машинами, только небольшой проезд освобожден, но рядом дежурит банковский броневик, готовый перекрыть вход в любую минуту.
Перед въездом очередь, небольшая, может, машин десять. Пару раз подъезжали БТРы, и их сразу пропустили без всяких задержек. Мы тоже встали, все равно другого короткого пути не было.
Естественно, шум машин не может не привлекать мертвяков, но дежурившие на баррикаде снайперы мгновенно их отстреливали. Метрах в шестидесяти от проходной все было просто завалено телами с простреленными черепами. А мертвяки все шли. Тянуло их к людям, как к самому сладкому блюду. Собирая целую площадь еще не зараженных, военные рисковали оказаться в осаде толпы в несколько десятков тысяч мертвецов. Тогда им даже крупнокалиберные пулеметы не помогут.
Машины проверялись быстро… Наша очередь подошла меньше чем через час. К дверце автобуса подошли трое военных. Два автоматчика и один в костюме ОЗК с табельным Макаровым.
Артем дверцу открыл, и военный в костюме химзащиты вошел внутрь.
– На эвакуацию?
– Нет, – отвечаю ему, – мы сюда вроде как транзитом, нам к Круизу надо…
– Укушенные, раненные есть?
– Нет никого, можете проверить.
– Оружие?
– Есть немного…
– Показывайте.
Ну, мы стволы и повытаскивали. Я сначала подумал спрятать автоматы, а если они проверять начнут? Вряд ли мы сможем спрятать стволы лучше, чем военные. А в таком случае – руки за голову, к стене… И понаделают лишних дырок, сколько и не требуется.
Армеец только присвистнул. Поинтересовался, откуда столько надыбали. Я честно объяснил. А вот про Свободу он уже слышал… Спасатели доложили о повешенных… за это спасибо. Они уже знакомы с этим БМВ, вчера в Солотче его тоже видели. Итог – четверо мертвых гражданских… А Ахмеда этого еще до мертвяков в федеральный розыск объявляли.
– Ну что, нам все еще стоять или мы свободны? – поинтересовался я, когда расспросы закончились.
– Давайте, езжайте, позади вас еще Урал стоит…
– Это с нами.
– Там тоже все в порядке?
– Да, – приложил я руку к сердцу, – головой ручаюсь.
– Ну, тогда езжайте с Богом… Да, чуть не забыл. В охраняемой зоне оружие не доставать, стреляем без предупреждения.
– Спасибо.
– Ломов, сопроводи их…
Вся Театральная покрыта палатками с беженцами. За ночь уже завезти успели… Толкучка настоящая. Орут, кричат… Людей в форме немного, в основном добровольцы с оружием. У всех вид измученный. Над зданием театра висят два флага – белый с красным крестом и триколор с гербом. У входа – баррикада из мешков с землей и два «Утеса». Сами пулеметчики тут же… Сидят рядом, курят.
Дорогу держат чистой. Через каждые пять метров – доброволец с автоматом. Только БТРы стоят, кого-то грузят, что-то выгружают…
– Вы куда людей-то эвакуируете? – спрашиваю Ломова. Пока стоим. Перед нами в грузовик гражданских сажают. Двое военных в камуфляже торопили людей, но старались поступать как можно аккуратнее.
– В Сельцы… Знаешь, там полигон такой… Город все равно не удержим… Вчера вот послали нас на Московское шоссе… Там уже все сожрали… Еле отбились… Только пару сотен человек вытащить смогли, может меньше… А нас и так мало… А там все отлично… Мы даже всю территорию вокруг под контроль взяли. В деревне эта зараза куда медленнее распространяется. Там все на виду. Пары человек с автоматами хватает, чтобы все спокойно было.
Только грузовик отъехал, сразу на его место встал БТР. Человек десять гражданских сгрузили и еще одного военного. Рука на перевязи, а на него уже все как на труп смотрят… Укусили. Наконец Ломов высовывается, орет, чтобы нас пропустили. В конце концов, его послушали и пропустили наш автобус.
На дороге к Круизу тоже застава. Но там уже не баррикада из машин, а от здания к зданию протянута колючая проволока. И столбы для крепости вкопаны. Почти метра в два высотой такое перекрытие. Позади колючки навалены мешки с землей, а за ними парни с СВД дежурят. Самых наглых мертвяков отстреливают. Граница сектора – восемьдесят метров, ближе не пускают.
– На выезд? – к нам подошел офицер с погонами старшего лейтенанта.
– Так точно, – сказал Ломов, выходя из автобуса.
– Корченко, Игорев, сматывайте колючку… – а потом к нам повернулся, – Вы там осторожнее. Что там творится, мы понятия не имеем. Только один БТР вечером отправили, но он еще не вернулся. А больше нет там наших… Людей клинически не хватает… – пожаловался под конец.
– А что так-то? – вроде как удивился я.
Пока вышел из автобуса, все равно ждать, пока колючку смотают. Офицеру тоже очень хочется
