– Да не совсем…
– Я не спрашиваю, а сообщаю.
Я пожал плечами, но спорить не стал. И так последняя соломинка.
– Дальше… Стволы и патроны получишь с хранения… Там же возьмешь и технику…
– Откуда?
– Со складов, черт тебя дери, не слышал, что ли!
И тут до меня дошло. Нет, я про такие дела конечно слышал. Правда, не думал, что они на это решаться.
– Вы склады РосРезерва вскрыли? – с восхищением спросил у майора.
– А то. Куда деваться-то… Оттуда все и получишь.
– А людей куда пристроить можно?
– Как куда? В Сельцы их отправим. Баба с возу, кобыле легче…
Я на секунду задумался. Нет, оно вроде и так, а вроде и не так… Во-первых, не лежала у меня душа закрепляться на полигоне… Может быть, остатки старого страха перед службой в армии, а может, и нет. Смутное какое-то чувство… Хотелось оставаться в городе… Может, не хотелось отрываться от этого гигантского памятника быстро затухающей цивилизации. Оставаться среди этих зданий, ставших вдруг невероятно дорогими и родными сердцу. А может, простой прагматизм. В городе до сих пор оставались огромные запасы продовольствия и топлива, даже, несмотря на мародерство. И уезжать от всего этого… Бросить мертвякам… Что в Сельцах-то делать? Лагерь беженцев и работряды? Туда девчонок впрягать? Нет уж, извините…
– Нет, – сказал я вслух, – Если всех, то так дело не пойдет… Уж лучше баба на возу, кобыле спокойнее… У нас тут семьи, родные. И почти никто никогда не был на полигоне. Отправлять их всех за тридевять земель, а самому тут оставаться… Не согласятся…
– Ну как хочешь, – не стал возмущаться Токарев, – направление в Сельцы и на склады я тебе выпишу, а там как хочешь, на Театральной разбирайся. Там-то пока стоим, а здесь вряд ли еще долго стоять будем.
– Что такое? – поинтересовался, наконец-то вспомнив про закусь и найдя свою корочку черного хлеба.
– Да ничего, мертвяки достают. Если оставим площадь без прикрытия, ее выгрызут за пару часов. Сейчас создаем опорные точки округ нее, отвлекаем зомби, но как только окончательно закончим эвакуацию гражданских, все к черту бросаем.
– И на этом спасибо, – сказал я, забирая у него бумажки.
– Кстати, а с рукой то что?
– Вроде как вывих, – показал я руку майору. При этом неудачно ее повернул и весь скривился от боли.
– Знаешь, зайди ты к нашему врачу, он должен помочь…
– У вас тут врач есть? – удивился я.
– Нет, блин, конечно, мы тут без врача сидим, раздраженным голосом сказал он, но по лицу была видно, что просто смеется, – а если кто оцарапается, то побежим в Сельцы за санитаром…
– Спасибо большое, – сказал я, откланявшись, – До свидания, товарищ майор.
– И тебе выжить!
Выйдя наружу, я спросил у добровольца, где врач. Он молча ткнул калашом в сторону БТРа. Поблагодарив, туда я и направился. И вправду, в чреве этого средства передвижения находился медицинский пункт. Большая часть всей необходимой техники, хранилась где-то внутри, а снаружи лишь пара стерильных столиков и три стула. Сам врач, стоял рядом, попыхивая сигаретой и о чем-то споря с солдатом.
– Извините, можно обратиться? – вполне деликатно задал я вопрос.
– А? Что… Ну конечно… – повернулся ко мне врач.
Я стоял с самым ангельским выражением лица, на которое только был способен. Но он все равно испугался и отпрыгнул в сторону.
– Укус! – взвизгнул он, тщетно пытаясь спрятаться за распахнутой дверцей люка. Подняв руки под прицелом автомата военного, я неуверенно расмеялся и сказал, что это не укус, а просто вывих.
– Так что же ты сразу не сказал? – спросил врач, вылезая обратно и отряхивая халат, – зачем же было так пугать?
– Да я не пугал, – опустил руки и мое плечо снова пронзила острая боль.
– Так, понятно… Давай посмотрим, что там у тебя… Садись. А руку вот сюда…
Аккуратно разрезав бинты, доктор присвистнул, увидев опухоль.
– Что, все так плохо? – испугался я.
– Посмотрим.
Он принялся ощупывать мою руку, словно и не обращая внимания на мою реакцию. А меня как будто на электрический стул посадили…
– Док, – прошипел я, – ты врач или коновал? Можно же полегче…
– Тихо… Учить меня еще будешь… Для тебя две новости – хорошая и плохая. Виталь! – неожиданно позвал он.
Ко мне со спины подошел тот самый солдат, с которым врач разговаривал до меня.
– Хорошая, – продолжил доктор, – у тебя не перелом…
– А плохая? – спросил я, чувствуя подвох.
Солдат схватил меня за грудь и голову и крепко прижал.
– Что за на…
Договорить я не успел. Врач резко повернул мою руку вправо, а потом дернул на себя. У меня возникло ощущение, что весь мир разбился на мелкие кусочки и все они впились в меня. Один сплошной тугой комок боли…
– Плохая, что вывих тяжелый и вправлять больно… – словно издалека услышал я голос врача.
Я захрипел и вдруг захотел съездить ему по физиономии.
– А ты еще смирный, – продолжил врач, улыбаясь, – я вот один раз десантнику подобный вправлял, так он мне с правой так заехал рефлекторно, что потом уже себе пришлось челюсть вправлять…
– Как я его понимаю, – сквозь зубы процедил я, вставая со стула.
– Холодное что-нибудь к руке приложи, опухоль быстрее спадет. Только учти, сустав почти раздавлен, может еще болеть иногда.
– И на этом спасибо, – сказал я, поведя пальцами.
Здорово. Метод хоть и грубый, но к руке быстро возвращалась чувствительность. Я снова в строю!
Возвращаясь, я не мог не заметить, что наш отряд стал центром внимания всего немногочисленного гарнизона заправки. Девчонки, вышедшие подышать на свежий воздух, очень мило общались с солдатами, полностью покорив их внимание. Когда я крикнул, что мы отправляемся, почти все солдаты вызвались нас сопроводить до площади через кишащую опасностями дорогу. И если бы не отрезвляющий рев старпера в форме прапорщика, обещавшего все семь казней египетских любому, кто вздумает покинуть пост, то так бы от них и не отвязались.
В итоге мы без особых помех выехали с заправки и направили стопы к Театральной площади. В этот раз выезд оказался гораздо проще. Нас сразу же выпустили, не став даже расспрашивать причинами выхода, наверное, майор уже сообщил о нас. Единственное, что пришлось повозиться, так это с теми же брошенными автомобилями на дороге, которые уже успели набить мне такую оскомину своей вездесущностью. Мне даже иногда начинало казаться, что-то кто-то специально перед нами разбрасывал эти развалюхи.
Сидя на броне БТРа, я внимательно смотрел на улицу, пытаясь поймать какую-то мысль. Она все время вертелась в голове, но уцепиться за нее я так и не мог. Как только вроде уже ухватил, она медленно и плавно утекала, не оставляя ничего. А как только заставлял себя забыть о ней, так она подползала к самому краю сознания, маня и дразня меня… А на улице все ходили мертвяки. Их было не так много, как я ожидал увидеть, особенно после событий у Круиза. Некоторые неловко вышагивали по дороге, что-то
