мимо вертолет. Сначала кричали и размахивали руками, радуясь, что все окончено, но когда вся стальная махина пролетела мимо, радость мгновенно переросла в отчаяние. Они ведь не знали, что вертолет уже сделал все, зачем прилетел.
Я поводил взглядом быстро удаляющиеся силуэты карателей, оставшихся внизу, пытаясь разобраться, чувствую ли что-нибудь, обрекая их на смерть. Хотя машиной управлял не я, но мог хотя бы попытаться настоять, чтобы их взяли, просить. Одного даже узнал, это был тот самый Колян, которой умудрился даже из последней заварухи выбраться. Жаль, что отсюда у него выходов уже не будет.
Чуть поправив ремни безопасности, которыми был привязан к креслу, отвел взгляд от проносившихся внизу пейзажей и посмотрел на человека, втащившего меня на вертолет. С трудом разжав запекшиеся губы, я, не отводя взгляда, процедил:
– Господин полковник… Решили, что мне не стоит так дешево помирать?
Человек, который и засадил меня в этот отряд, прежде чем отправить его на убой, только еще сильнее нахмурился.
– Ты, пацан, просто ящик Пандоры. От тебя неприятностей больше, чем ото всех грехов вместе взятых. Хотя тут больше бригадир ваш виноват. Долбанный придурок, – почти сплюнул он, старательно избегая моего взгляда, – если бы я знал, что на эту операцию отправится твой отряд, никогда бы туда тебя не сослал. Черт, да не могу же я следить даже за тем, куда карателей направляют! Я войсковой командир, а не псих с пистолетом! – последние слова явно были обращены не ко мне, а к кому-то другому.
– Так вы знали, что здесь будет? – удивился я, снова посмотрев вниз. Лес уже сменился обыкновенным лугом, по которому шло старое шоссе. Прямо по нему вертолет и держал курс.
– Конечно, мы знали! – почти заорал на меня полковник, но быстро взял себя в руки, – То есть, мы знали, что здесь есть какие-то особенности в развитии зомби, но нам нужны были точные результаты для подтверждения данных. А людей отправлять было жалко, послали первый попавшийся отряд. В котором ты умудрился оказаться!
– А вам какое до этого дело? – резонно поинтересовался я, все никак не способный взять в толк, ради чего меня вообще спасали. Нет, я им был благодарен, но все же, вряд ли от этого человека можно было ожидать сердечных чувств.
– Такое! – рявкнул в ответ полковник, взбешенный, видимо, тем, что я все еще чего-то от него допытываюсь, вместо того, чтобы бросаться целовать ему ноги, – Ты знаешь, во сколько обошелся? Чего стоило тебя от расстрела отмазать?
– Вам?! – поразился я, вспоминая все свои унижения.
– Не только мне, – пожал плечами полковник, – надо было точно выполнять задания, в таком бы случае ничего подобного не случилось бы. Просто подложить два заряда, но ты не был способен сделать даже такую простую вещь! А из-за твоих эмоций и глупых дружеских чувств нам пришлось передать Республике два грузовика и целый цинк патронов. И все ради тебя!
– Так ты… – я только и смог, что хлопнуть челюстью, – тоже?
– Не ты! – как всегда, его реакция была гораздо быстрее моей, а может потому, что он был просто сытым и выспавшимся. Быстрый удар по лицу заставил все в глазах потемнеть, – А вы! Ты как был никем, так и остаешься! И мне абсолютно все равно, что считают о тебе другие! Думаешь, раз ты кому-то нужен, то перед тобой все на цыпочках будут бегать?
– Нет, я об этом не думаю, – честно признался я и сорвал с крепления на стенке машины сигнальную ракетницу, специально установленную так, чтобы дотянуться до нее было можно буквально из любого положения. И потом так же быстро навел на полковника, – Я думаю, что сейчас вы просто мне все расскажете.
– Ну, стреляй, – показав желтые зубы, прошипел полковник, все же в начале испугавшись. Ракетница, конечно, для боя не предназначалась, – Потом из тебя все остальные вытрясут, что только можно, за нападение на старшего по званию.
– Может, вы и правы, – согласился я и повернулся вправо, вывернув руку так, чтобы ствол ракетницы уткнулся в шею пилота, даже замершего от такого хамства. В кресле второго пилота сидел простой солдат, почти уснувший. Скорее взяли его на всякий пожарный, на тот случай, если придется драться. Второго пилота не было, не взяли. Опытные и квалифицированные летчики сейчас были гораздо дороже, чем любые стрелки, потому так разбрасывать ими, отправляя по два в один рейс, никто не собирался.
– Шевельнешься, выстрелю, – пообещал я солдату, глядя прямо в глаза, а потом снова посмотрел на полковника, – Теперь больше расположены к разговору?
– Ты точно сумасшедший, – процедил полковник, внимательно глядя на меня,
– что тебе надо, что ты этим рискуешь своей жизнью?
– Вы знали, что здесь бункер под землей, не так ли? – я смотрел прямо на полковника, пытаясь по выражению лица понять, будет он врать или сразу скажет правду. У меня было такое состояние, что выстрелил бы, не задумываясь.
– Знали…
– И знали, что там изучают вирус, превращающий людей в зомби?
– Это не совсем вирус, – начал полковник, но я его резко прервал.
– Знали или нет?!
– Знали… А вот откуда ты это знаешь? – в свою очередь поинтересовался полковник, внимательно на меня посмотрев.
– Сказали, – смутно ответил я, сам даже не способный толком описать, что произошло, – страшно то, что это правда. Вы или такие как вы создали эту заразу и выпустили ее на свободу! А теперь пытаетесь делать вид, что к этому не причастны!
– Слушай, ты не понимаешь, здесь все гораздо сложнее, – поднял руки в знак примирения полковник, – об этом никто ничего не знал до последней секунды, пока не стало слишком поздно. Сейчас мы прилетим в безопасное место, где снова каждый займется своим делом. При этих словах я почти чувствовал исходящую от него ложь. Ничего он не забудет и попытается отомстить. Лично мне, и наплевав на все остальное. Даже если от меня будет зависеть его жизнь. Хотя даже личная месть меня сейчас не пугала. Хуже всего было осознавать, что человек напротив меня знал, что так будет. Знал, но ничего не сделал. «Не верь никому» – всплыла в сознании фраза, словно вытащенная на крючке.
– Просто успокойся, – попросил полковник, – ты нам еще можешь понадобиться.
– А знаешь что, – почти рявкнул я на него, – пошел ты!
И нажал на курок.
От выстрела в упор ракета не смогла пробить тело пилота и разорвалась внутри. Кровь несчастного хлестнула во все стороны, заляпав приборную панель и стекло кабины. Пилот не успел даже закричать, только силой удара тело навалилось на руль. А потерявший управление вертолет вошел в штопор.
Когда все закончилось, я все же смог открыть глаза. Взгляд плыл, и вокруг все медленно вращалось по часовой стрелке. Мне понадобились неимоверные усилия, чтобы просто поднять руку и нажать кнопку на замке, отстегивающую ремни. И сразу после этого свалился на пол, не находя в ногах достаточно сил, чтобы даже встать. Где-то в голове стучала мысль, что надо вылезти из машины, пока огонь не добрался до баков с топливом, но рукам просто не хватало сил, чтобы подтянуть себя просто до выхода из вертолета.
Каким-то невероятным образом я смог вывалится из разбитого вертолета, чувствуя спиной тлеющее пламя, но не хватало сил, чтобы сбить его с одежды. Проползя еще несколько метров, я привалился к стене, пытаясь отдышаться и хоть чуть прийти в себя. Желудок крутили спазмы, но внутри ничего не было, потому вырваться не получалось. Ужасно хотелось пить, горло все жгло, но и пить было нечего. Даже если и было, постоянные спазмы все равно бы выбросили все обратно наружу. Рукой вытер лицо, чувствуя на ней влагу. Из носа шла кровь, как и из глаз. Похоже, от удара об землю там что-то лопнуло. Что именно, не знал, только надеялся, что все это кончится.
Хотелось упасть и заснуть, но силой воли заставил себя подняться.
– Сила – это не то, что ты можешь, а то, на что способен, когда ничего не можешь, – сказал сам себе услышанную однажды фразу, надеясь, что хоть это придаст каких-нибудь дополнительных сил. Мораль,
