материка на большой остров и считается основным, и малый. Там всего одна полоса движения в обе стороны, но он построен не для того, чтобы пропускать транспорт, а чтобы по нему на материк шли нефте-, газо– и продуктопроводы, дорога для машин здесь всего лишь вспомогательная.
Большой мост охраняла группа боевиков, у них даже имелся бронетранспортер, но они поставили его так, что пушка могла только простреливать мост и то, что на подъездах к нему, но не могла поражать цели, находящиеся на воде. Поэтому, когда две скоростные вооруженные лодки влетели в узкий пролив, направляясь к мосту, боевики ничего сделать не смогли.
На броне бронетранспортера дежурил Ахмад, он уже успел за сегодняшний день убить неверного во имя Аллаха, пострелять из своего автомата и принять дозу героина, которую эти правоверные почему-то харамом не считали. Сидя на броне, с автоматом на коленях, он увидел несущиеся по воде тени, стремительно приближающиеся к мосту, и подумал, что у него начались галлюцинации.
Но все-таки решил пострелять.
Он вскинул автомат и даже успел выпустить очередь в пустоту, прежде чем пули крупнокалиберного пулемета сбили его с бронетранспортера на землю. Потом специальные патроны – по типу танковых снарядов, с подкалиберной вольфрамовой оперенной стрелой, очень дорогие – пробили броню бронетранспортера и вывели его из строя.
– Аллах акбар!
Боевики поднялись от истошного крика, извещающего об опасности, но было поздно. Пулемет молчал, работал автоматический гранатомет, накрывая разрывами берег – это было похоже на хлопушки, которые любят взрывать на Рождество, вот только рвались они на самой земле…
Лоцман – так называлась должность рулевого на малой скоростной лодке – ювелирно притер лодку к берегу, та запрыгала армированными резиновыми баллонами по скопившемуся у берега илу и грязи, начала тормозить. Спецназовцы флота на ходу прыгали с лодки, проваливаясь где по колено, а где и по пояс, держа оружие над головой, выбирались на берег, но ни один оружие в грязь не уронил. С одной из лодок бу?хал АГС, уже на прикрытие, сопротивления с берега не оказывалось, мертво стоял пушечный БТР, он не горел, но был капитально выведен из строя. Там, где прошелся АГС, было только что-то дурно пахнущее, изорванное осколками.
– Чисто!
– Чисто!
Двое с пулеметом перебежали дорогу и залегли с противоположной ее стороны, направив ствол в сторону завода, – оттуда быстрее всего могло подойти подкрепление.
– Проверь машину!
– Есть!
Один из спецов бросился к БТР – возможно, хоть тот и был обездвижен, но автоматическая пушка могла работать.
– Внимание группе-два, мобильная единица движется со стороны воинской части, возможно, враждебная. Поправка – две единицы, возможно, враждебные, северное направление.
Лодки немедленно дали задний ход, выгребаясь из болотистого затона, чтобы иметь возможность маневра и обстрела дороги из крупнокалиберных пулеметов. Спецназовцы залегли по обе стороны дороги, рассредоточившись так, чтобы не мешать друг другу. У каждого из них была одна одноразовая реактивная граната, этого достаточно, чтобы остановить целую колонну бронетехники, учитывая, что у спецназа в казарме установлен специальный лазерный тренажер и стрелять на нем из различных видов штатного оружия они учатся каждый день минимум по два часа. Это не считая натурных стрельб, для которых на автомат, к примеру, выделяется по тридцать патронов. В день…
– Господин майор, там флаг! – вдруг крикнул один из спецов, который вел наблюдение через прибор ночного видения.
– Какой?
– Наш флаг! Наш! – На русских флагах, используемых армией, имелась специальная отметка, различаемая только в прибор ночного видения. Такие вот высокотехнологичные флаги. Хорошо, что догадались взять с собой и развернуть.
– Отставить! Всем – отставить!
Головной бронетранспортер тормознул, тяжко фырча двигателем, на броне сидели военные. Один из них подал знак, известный каждому спецу – рукой себя за горло, и тут же большой палец вверх, знак одобрения. Сигнал «я свой», условный жест, подаваемый, когда опознание каким-либо другим образом исключено. Дрогнула земля, из-под спешно накинутой на себя маскировочной сети поднялся один из спецов:
– Двойка?
– Да… а вы?
– Тройка.
– Блин, могли бы постреляться. Управление мышей не ловит.
– Могли бы.
– Мы к заводу выдвигаемся. На броне. Есть желающие?
Офицер, командовавший группой-два, повернулся к обездвиженному БТР:
– Что там, с броней?
– Пушка и пулемет исправны, АГС – тоже! Но сама машина выведена из строя, если только вручную башню крутить.
Наличие такого мощного огневого средства делало ненужным присутствие в этой точке сразу двух экипажей, при наличии пушки мог справиться и один.
– Один экипаж пойдет с вами. Мелентьев!
– Я!
– Бери всех своих – и на броню. Вливаешься в третью группу.
– Есть.
Офицеры посмотрели на видневшийся неподалеку завод. Темная громадина, емкости и трубы между ними, чем-то похоже на огромное, выброшенное на сушу животное.
– Удачи, браток…
– Хватает. Нам нужна победа…
Гром-восемь
Город
Еще пару десятилетий назад, в конце семидесятых, военные теоретики покрутили бы пальцем у виска, если бы им сказали, что можно силами небольшой группы флотского спецназа в два экипажа зачистить город, в котором не меньше тридцати тысяч жителей. Раньше активные действия любых родов войск вообще сопровождались почти неизбежными потерями, существовали даже нормы потерь на те или иные операции. Последней по-настоящему контактной операцией стал Бейрут, после чего была принята программа развития вооруженных сил Империи, которую некоторые называли «больше никогда». Впервые была поставлена задача – многие операции, особенно против слабовооруженных инсургентов, проводить без потерь вообще. Офицерам, которые считали ниже своей чести вызывать артиллерию и авиацию для поддержки против «всяких маргиналов», жестко объяснили, что невыполнение новых директив будет караться увольнением от должности и переводом в тыл, считать портянки. Кто-то согласился, кто-то ушел к казакам – те воевали по старинке, и возможностей поазардовать там было до черта.
«Громовержец», которых в ВВС Империи было уже сорок штук, ангелом ада парил над спящим городом, проводя разведку и выбирая цели. Это была одна из новых машин, только три года назад вступившая в строй. Ее отличием от машин прежнего поколения был полный отказ от калибра двенадцать и семь – только тридцатимиллиметровые пушки, одна из которых была двуствольной, а вторая –
