В этой ситуации атомные бомбы показались американцам отличным решением. Нужно ли их осуждать за это решение - вопрос сложный. Представим себе, что СССР создал бы атомную бомбу в конце 1943 - начале 1944 года. Да, победа в этот момент уже не вызывала сомнений, но сколько еще надо было до нее пройти! Мы бы избежали соблазна сбросить бомбу, например, на Кенигсберг и Данциг? Ну-ну. Правда, когда американцы дозрели до применения ядерного оружия, машина советского вторжения в Маньчжурию уже была запущена, поэтому предотвратить участие СССР в разделе «японского наследства» не удалось.
Что в конечном счете стало основной причиной капитуляции Японии, понять, по-видимому, не удастся никогда. Скорее всего, Хиросима вызвала у японского командования сильный шок, но это было еще не смертельно. А вот события 9 августа - Нагасаки и советский удар - дали кумулятивный эффект, стало ясно, что сопротивление бесполезно в принципе, спасения больше нет. Японцы не знали, что других атомных бомб на тот момент у американцев не было.
Наконец, еще одним щекотливым моментом, из-за которого у нас так не любят вспоминать войну с Японией, стало нарушение советской стороной Пакта о нейтралитете. Он был подписан СССР и Японией в Москве 13 апреля 1941 года сроком на 5 лет, то есть до апреля 1946 года. Пакт мог быть денонсирован одной из сторон за год до прекращения срока его действия, но это лишь означало, что он не будет продлен на следующие 5 лет. СССР денонсировал Пакт 5 апреля 1945 года, но из-за этого действие Пакта формально не прекращалось до апреля 1946 года. То есть мы не имели права начинать боевые действия 9 августа 1945 года. Сопровождавшие денонсацию обвинения в адрес Японии в нарушении нейтралитета серьезных оснований под собой не имели. В тот момент Пакт был до зарезу нужен обеим сторонам, поскольку у них не хватало ресурсов для войны между собой. У СССР все силы уходили на войну с Германией. В частности, за период с 22 июня 1941 года по май 1945 года из состава Дальневосточного и Забайкальского фронтов на Запад было переброшено 345 тысяч военнослужащих. Япония не могла воевать с нами, не захватив ресурсов на юге, то есть не победив англосаксов.
Конечно, в разные периоды войны Пакт о нейтралитете был нужен сторонам в разной степени. До 1943 года советские дипломаты заглядывали в глаза японским и спрашивали: «Вы ведь не нарушите Пакт, нет?» - «Да нет, не нарушим», - снисходительно отвечали японцы. С 1943 года роли поменялись - теперь японцы просительно заглядывали в глаза нашим, а те снисходили. При этом давали англичанам и американцам твердые обещания, что атакуют Японию через несколько месяцев после разгрома Германии. Обещание было выполнено, потому что это было нужно нам самим. При этом на Токио в течение всей войны (кроме ее заключительной части, когда все стало ясно и безнадежно) очень сильно давил Берлин, требуя напасть на СССР. Но Япония этого не сделала. Нет, не из благородства, просто не получилось. Тем не менее это не отменяет того факта, что Япония Пакт выполнила, а мы - нарушили. Нет, впрочем, сомнений, что так бы поступила и Япония, если бы возможность появилась у нее. Никто ведь не отменял священного принципа Vae victim.
И никто при этом не отменял того факта, что Маньчжурская наступательная операция стала лучшей наступательной операцией Второй мировой. Почти все вышеприведенные оговорки относятся к области политических игр и интерпретаций истории, причем интерпретаций послевоенных, когда бывшие союзники-победители начали холодную войну между собой. И даже относительная слабость Квантунской армии не отменяет пространственного размаха и высочайшего темпа операции в очень сложных природно-климатических условиях, отличной боевой выучки, продемонстрированной советскими войсками. Они научились воевать против немцев и отработали это на японцах. Подтвердив принцип Vae victim. Маньчжурская операция не только завершила Вторую мировую, но и стала самой лучшей демонстрацией мощи Советской армии за всю ее историю. Забывать об этой войне, тем более стыдиться ее в высшей степени странно. Стыдиться надо как раз ее фактического забвения.
Покорение заграницы
Кто как и куда ездит
Людмила Сырникова
По Москве вдруг стало возможно проехать: с улиц исчезло процентов тридцать, а то и больше, автомобилей. Не веря своему счастью, мчатся поутру на работу менеджеры младшего звена на своих Ford Focus и Mazda 3, едут и смеются, пряники жуют. «Что случилось? - с притворным изумлением восклицают они, раскладывая бумаги на столе перед приходом менеджеров среднего звена и поправляя мышь после ухода уборщицы. - Всего сорок минут - и я здесь!» И сами же себе отвечают: «Все в отпуске». Бухгалтерия говорит по-своему: «Летний период». Скучно, зато правильно. Начальство притворно намекает на усталость: «Отдых». Уборщицы, работники столовой и водители уходят в отпуск в полном молчании, каковое нередко толкуется как акт социальной враждебности. А как же трактовать иначе, если отпуск у них - коварное исчезновение с места работы в один прекрасный день, исчезновение, ни в малейшей степени не подготовленное корпоративной рассылкой: «Dear all! I‘ll be out of the office since 20.07. till 05.08. Please contact Ivan Ivanov (i. ivanov@abcd. ru) and Maria Makarova (m. makarova@abcd. ru) in case of urgent… Best regards, Max Polyanichko». Столь же внезапно и молча они оттуда возвращаются. Никаких впечатлений, ни единой фотографии, ни фрукта, ни веточки, ни соломенной шляпки. На рабочих местах они тихо переговариваются о ценах: в стране галопирующая инфляция, тарифная сетка предполагает индексацию, но народ темен, завел привычку трескать, ничего не понимает ни в оптимизации трат, ни в максимизации доходов, ни в упрочении своей «позиции», что с него взять, вместо индекса Биг Мака у него индекс малосольного огурчика или, чего доброго, бородинского хлеба. Отпуск он понимает как возможность отправиться на дачу, к огороду, дабы вскопать что-нибудь или прополоть, засолить или закатать, затаить злобу на правительство и соседей впрок, на год вперед. Весь этот процесс, в который вовлечен простолюдин и который по инерции почему-то именуется отдыхом, есть яростная подготовка к будущим схваткам с жизнью во всех ее проявлениях; к таким людям более всего применим Блез Паскаль: «Настоящее не бывает никогда нашей целью… мы вообще не живем, но лишь собираемся жить».
В противовес простолюдину, представитель low-middle class только и делает, что живет. Вопреки глупому представлению о нем как о натасканном глянцевой прессой существе, целиком устремленном в светлое будущее, которое никогда не наступит, он ценит настоящий момент. Он бросает курить и ходит по распродажам. Он едет отдыхать в Турцию и Египет сейчас, потому что в будущем он поедет в Испанию. В Турции ему предлагают четыре звезды, которые представляют собой европейские три, если судить по размерам номера и количеству шампуней, и европейские же пять, если судить по завтраку. Турецкий завтрак ошеломителен, его обилие отсылает то ли к национальной традиции, то ли к восточному гостеприимству, которое в России принято называть южным. Представитель российского low-middle class более чем кто-либо озабочен за границей проблемой национальной самоидентификации, о чем же еще можно думать, когда в активе - всего несколько английских фраз? Турция - не Европа, мещанин и знать не знает, что по Южному потоку течет такой же в точности газ, что и по Северному, турки для него - народ более дружественный, менее снобский и высокомерный, народ, которому не надо ничего доказывать, а можно лишь показывать свое превосходство на каждом шагу. Газ он им в нос не тычет, нефть тоже, зато обильный завтрак с несколькими видами сладкого, низкий уровень цен и подобострастные улыбки обслуги вселяют в него полную уверенность, что человек он белый, совершеннейший масса (massa). Последствия таковы: его обманывают и обмишуливают с истинно мусульманским коварством, возят в такси вместо дневного тарифа по ночному (вдвое дороже), чистят без спросу ботинки и требуют за это денег, продают фальшивый одеколон Hugo Boss и копию итальянской сумки Gucci с застежкой, которая ломается в аэропорту Шереметьево-2.
В Египет он едет, уже будучи предупрежден, а значит, вооружен: с местным населением нельзя вступать в контакт, обманут, повезут по ночному тарифу, продадут подделку, подсунут фальшивку. К тому же арабы, вы себе не представляете, коварнее турок. Выбирайте не Хургаду, где есть местное население, а Шарм-Эль-Шейх, где его почти нет - один только персонал, железная дисциплина, за обман - побивание камнями, за воровство - отрубание рук. Здесь нефтегазовое самоутверждение не требуется, здесь достаточно заплатить - и ты на коне, на щите, в тельняшках и в дамках. И вот он едет в Шарм-Эль-Шейх с самоощущением британского колониста - чтобы отдохнуть по системе «все включено», выпив все в мини- баре и просто баре и попробовав все без исключения имитации европейской кухни. На сэкономленное он закупается в duty-free и выпивает купленное на борту самолета, чтобы потом тупо хмыкать на паспортном контроле в Шереметьево-2, ожидая, покуда злая девушка в мятой форме проштампует его краснокожую, как и он сам, паспортину.
