отношениях с ее дочерью. Однако сейчас ему хотелось дать Дейрдре понять, что он держал себя в поезде холодно не потому, что не испытывает к ней чувств. Он толком не знал, как подойти к разговору, но что- нибудь придумает.
Сегодняшний обед станет для местных жителей событием. В их честь в здешней харчевне устраивается целый прием, и придут многие старые друзья Дейрдры. Поправив перед зеркалом галстук, Инди вышел и постучался в соседнюю комнату. Надо получше воспользоваться временем наедине с Дейрдрой.
– Инди, это вы? – спросила она, приоткрыв дверь на пару дюймов и глядя на него, но дальше открывать не стала. – Сейчас выйду. Я почти готова.
Дверь закрылась у него перед носом. Инди не шевелился несколько секунд, отчасти надеясь, что девушка откроет и впустит его. Но этого не произошло, и он, отступив, прислонился к стене тускло освещенного коридора. Выходит, теперь она решила проявить холодность. Просто великолепно! Как, черт побери, они будут вместе работать в пещере?
Наконец, дверь распахнулась, и они вдвоем направились в холл. На Дейрдре была клечатая юбка из шотландки и белая свободная блуза, волосы были собраны в тугой узел, и лишь несколько выбившихся прядей падали на плечи.
– Сегодня вы выглядите… очень по-шотландски, – сказал Инди, когда они подошли к лестнице.
– Зато вы, профессор Джонс, вылядите настоящим денди.
– В самом деле? – У Инди имелись два твидовых костюма – в них он чаще всего появлялся на лекциях, и темно-синий шерстяной пиджак, который Инди надел сегодня с белой рубашкой и синим галстуком. Спускаясь по ступенькам, он заметил, что ее взгляд устремлен на его ботинки – единственную обувь, которую он прихватил с собой. – Туфли я забыл дома.
«Те самые, что дали приют скопионам», – подумал он про себя.
– На сей счет не волнуйтесь. Вы в Уиторне, а не в Лондоне. Никто и не заметит, а если и заметит, то не обратит внимания. – Она заливисто рассмеялась, и от этого ему еще сильней захотелось сломать разделяющий их барьер. – Более того, им это будет даже по душе.
– Прияно слышать.
Шагая по улице, Инди изо всех сил старался направить разговор на обоюдные взаимоотношения, точнее, на их отсутствие.
– Вы когда-нибудь прежде путешествовали в одиночку? – начал он.
– По-моему, я была не одна.
– Я в том смысле, что без матери.
– Ну, если вы ставите вопрос так, то мне не привыкать ездить самостоятельно и подолгу быть вдали от Джоанны. Она хорошая мать, но очень занятая, много разъезжает – посещает конференции и симпозиумы, ездит на раскопки. – Дейрдра пожала плечами. – Уж такова жизнь археолога.
– По-моему, со времени отъезда я как-то отдалился от вас.
– Неужели? – Она устремила взгляд в сторону. – Я как-то не заметила.
Он откашлялся и сказал:
– Ваша мать велела мне быть поострожнее с вами.
– В самом деле? – рассмеялась Дейрдра. – Я что, так опасна?
– Нет, по-моему, она считает опасным меня.
– Неудивительно, что вы вели себя так, будто я вот-вот укушу вас.
– Но вы можете войти в мое положение, не так ли?
– Не волнуйтесь, и нам будет вместе намного проще.
Да уж, «не волнутесь»! Да разве рядом с ней можно не волноваться?
В харчевне их с порога встретили ароматы стряпни и гомон веселых голосов. «У меня на родине, – подумал он, – городская забегаловка была бы самым непоходящим местом для приема в чью-то честь, особенно в честь молодой дамы. Но атмосфера здешних харчевен куда более настроена на домашний лад, нежели атмосфера их американских сородичей». Харчевня была полна местных жителей, и с первого же взгляда было ясно, что здесь собралось не меньше трех поколений жителей Уиторна.
– А вот и она, – раздался мужской голос. – Вот она, милашка Дейрдра!
Из другого угла отозвался женский голос:
– А поглядите-ка на ее парня!
Все умолкли, разглядывая пришельца.
– Вас-то они примут, – пробормотал Инди, – а вот насчет меня пока неясно.
Затем староста – розовощекий здоровяк с редеющими волосами – встал и жестом пригласил их сесть рядом с собой у длинного стола в центре харчевни. На нем был надет килт и украшенная кисточками кожаная сумка у пояса, непременный атрибут шотландского костюма. Рядом со старостой сидела почтенная дама, которую он представил, как свою жену Марлис, и отец Филлип Бирн, пожилой седовласый проповедник в черной сутане. Кроме них, за столом находились несколько девушек, и Дейрдра представила их, как своих старых подружек. Они все приходились ей ровесницами и были одеты в такие же одеяния, как у нее.
Несмотря на объяснения Дейрдры, кто такой Инди, все переглядывались и пересмеивались с понимающим видом: дескать, мы-то прекрасно знаем, что это влюбленная парочка! При взгляде на них брови пастора зашевелились, будто он решал, нет ли тут супружеской измены. Инди тут же вообразил, как пастор отводит приехавшую Джоанну в сторонку и увещевает сделать что-нибудь с неудержимой взаимной тягой молодых археологов.
Пришел официант и налил Инди и Дейрдре по стопке шотландского виски местной перегонки. Инди сделал слишком большой глоток, ощутил, как в желудок катится огненный шар, и закашлялся в кулак.
– Доброе питье, а? Как по-вашему, профессор Джонс? – подняв свой стакан, спросил староста.
– Замечательное! – просипел Инди. Ему больше всего хотелось хорошенько проветрить пылающий рот.
– Очень жаль, что твоя мать не смогла присутствовать, – сказал отец Бирн Дейрдре.
– Она приедет денька через три, отец, и можете быть спокойны – она непременно навестит вас.
Седые брови пастора сдвинулись к переносице; Инди показалось, что на лице его промелькнула озабоченность – то ли по поводу отсутствия Джоанны, то ли по поводу грядущего ее приезда. Интересно, а знает ли пастор о золотом свитке, раз письмо монаха исходит из архивов его церкви? Инди уж собирался спросить, как Бирн пустился в рассказ о детстве Дейрдры.
В возрасте двенадцати лет она организовала танцевальную группу из приходских девочек, и однажды, после того как они плясали на свадьбе, приглашенный на свадьбу хореограф из Эдинбурга пригласил группу выступить в Эдинбурге.
– Девочки очень разволновались, когда узнали, что будут плясать перед самим королем Георгом [27]. Бедняжка Дейрдра так беспокоилась, что за несколько дней до представления совсем не могла есть. Я боялся, что она сомлеет прямо на подмостках. Но, разумеется, все прошло весьма успешно, и, говорят, король очень хорошо отозвался о девочках.
Дейрдра, болтавшая с одной из девушек, только отмахнулась.
– Ох, да мы были всего лишь одним из нескольких танцевальных ансамблей, плясавших для короля!
Бирн кивнул в сторону остальных девушек.
– Знаете ли, они все входили в группу.
Когда обед наконец-то подали, Инди обнаружил, что главным блюдом является «хаггис» – овечьи кишки, фаршированные телячьим рубцом с овсом.
– Как вам это нравится? – поинтересовался Бирн, указывая на тарелку Инди.
– Вкусно, очень вкусно. – Он вовсе не врал, хотя и думал, что тут не место высказывать свое мнение об идее набивать желудок овечьими кишками. Но все-таки ел. Черт, да он едал и куда худшие блюда! А после пары глотков, это блюдо в самом деле не такое уж скверное.
– Так каковы же ваши планы по поводу раскопок, профессор Джонс? – спросил Бирн.
– Ну, мы собираемся поработать в пещере. Ищем золотой свиток – тот, что упоминался в письме монаха, найденном…
– Да-да, знаю. Я сам нашел это письмо в архивах.
