Бьёрн улыбнулся. Он был тронут. Начал думать, что, может, удастся ее переубедить.
— Но как это лучше сделать? Есть ли способ известить полицию без того, чтобы ты оказался в тюрьме? Я думала об анонимном сообщении, только не знаю, как обойтись без подробностей, выдающих тебя.
— Я для того и приехал. Чтобы выработать план. Но сперва тебе нужно кое с кем встретиться.
Он допил кофе. Харпа все еще не притрагивалась к своему. Что с этой женщиной? Она всегда пила кофе. Особенно в волнении.
— С кем же?
— Увидишь.
Харпа стала пить кофе. Бьёрн взял ее за руку.
— Харпа, мы найдем решение. Я знаю, что найдем.
Харпа подняла взгляд и улыбнулась.
— Господи, я на это надеюсь.
— Ну, допивай кофе, и поехали.
Харпа торопливо допила то, что оставалось в чашке.
— Ладно. Подожди минутку, мне нужно отпроситься у Дисы.
Харпа быстро переговорила с начальницей.
— Ладно, поехали.
Они вышли. Харпа увидела пикап Бьёрна.
— Не на мотоцикле?
— Он в ремонте, — сказал Бьёрн.
Они сели в машину, и Бьёрн повел ее к кольцевой дороге. Он ехал на восток. Не куда-то. Просто ехал. Рохинпол — снотворное средство, один из самых популярных наркотиков. Особенно пригоден, если имеется в виду изнасилование, так как он безвкусный и может вызвать потерю памяти, особенно в смеси с алкоголем. Парень, давший ему этот наркотик, сказал, что рохинпол должен начать действовать через двадцать — тридцать минут, но этот срок мог быть только приблизительным. К тому же Харпа не пила никакого алкоголя. Бьёрн совершенно не доверял тому парню. Он надеялся, что не ошибся с дозой.
Бьёрн вставил в проигрыватель компакт-диск и включил музыку. «Нирвана». Он хотел свести болтовню с Харпой к минимуму.
Минут через пятнадцать Харпа зевнула.
— Господи, спать хочется. Долго нам еще ехать?
Сколько нужно, подумал Бьёрн.
— Еще примерно полчаса.
— Почему не хочешь сказать, куда мы едем?
— Там увидишь.
Через десять минут Харпа прислонилась к дверце пикапа. Еще через пять заснула.
Магнус сидел в классе, слушал лектора, старшего инспектора, говорившего о мошенничестве и Уголовном кодексе. На Магнусе был мундир американского полицейского. В Национальном полицейском колледже все, студенты и лекторы, были в форме, разумеется, за исключением гражданских. Начальник колледжа счел, что Магнусу лучше носить мундир американского полицейского, а не курсанта, поэтому Магнус привез его после поездки в Штаты на несколько дней в мае.
Магнус понимал, что нужно сосредоточиться, он боялся провалиться на экзамене и сдавать его снова. Только теперь казалось, что ему придется улетать в Штаты еще до этого чертова экзамена.
Ему хотелось забыть о Харпе, Бьёрне и Синдри. Раз Снорри не желает слушать его, ну и пусть себе.
Только Магнус не мог с этим согласиться. Если он прав, а в этом у него не было ни малейших сомнений, тогда люди, ранившие Джулиана Листера, убившие Оскара и, возможно, Габриэля Орна, останутся на свободе. Более того, существовала вероятность, что еще один бедняга, имеющий семью, возможно, маленьких детей, будет убит, может быть, в ближайшие несколько дней.
В набедренном кармане завибрировал телефон. Магнус тайком достал его и взглянул. Он чувствовал себя школьником. Звонила Вигдис.
Брать в класс сотовые телефоны или выходить за ними из класса строго запрещалось. Магнус украдкой пошел к двери.
Старший инспектор прервал лекцию.
— Магнус?
— Сейчас вернусь, — ответил тот с улыбкой и вышел в коридор до того, как лектор успел сделать ему замечание.
— Да, Вигдис, в чем дело?
— Мы опознали парня, которому помогала та медсестра. Это Фрикки Эйрикссон. Он был помощником шеф-повара в отеле «Сто один». В декабре его уволили. У нас есть адрес в Брейдхольте. Арестовать его?
Магнус был доволен, что Вигдис спрашивает его об этом.
— Да. Только согласуйте это с Бальдуром. И сообщи мне, как идет допрос.
— Попозже перезвоню.
Магнус с виноватой улыбкой вернулся на свое место в классе.
Он ехал на машине домой, когда от Вигдис пришло текстовое сообщение. Фрикки куда-то уехал с подружкой, его мать не в курсе. Когда арестуют его, они сообщат Магнусу.
Он пригнулся и стал разглядывать увеличенное изображение на экране стоящей на треноге камеры. Длинный объектив смотрел на Тьёрнин, большое озеро в центре Рейкьявика — прибежище для перелетных птиц в Северной Атлантике. В его бледно-голубых водах, отражавших столь же бледно-голубое небо, плескались, плавно скользили и ныряли лебеди, гуси, утки разных пород, крачки, лысухи и множество других птиц.
Особенно шумная стая была у противоположного берега озера, позади здания парламента и футуристической коробки из стекла, стали и хрома, где размещался муниципалитет. Там собрались местные жители и туристы, чтобы покормить птиц. Из-за муниципалитета доносился ропот толпы, собравшейся на площади Эйстурвёллюр для митинга в связи с политикой, проводимой банком «Айссейв».
Пытаясь создать впечатление, будто проходит обычная орнитологическая фотосессия, он пристально разглядывал один из больших белых домов на дальнем берегу озера.
Наблюдал за домом он вот уже около двух часов. Убедился, что нет никакой охраны: ни стоящих снаружи полицейских машин, ни людей в форме или в штатском, патрулирующих сад. С немалым удовлетворением отметил, что машина объекта, черный «мерседес», стоит рядом с домом и его почти не видно с дороги. За машиной была изгородь и несколько маленьких деревьев. Возможно, там въезд. Имеет смысл проверить.
Пока он наблюдал, у него созрел план.
Объект появился из парадной двери дома, обогнул машину, сел в нее и уехал.
Он снял камеру, взял треногу и ушел.
Он знал, что теперь будет делать.
Ингилейф протискивалась через толпу на площади перед парламентом, высматривая крупную фигуру Синдри. Собралось несколько сотен участников. Атмосфера была не такой, как на демонстрациях в январе. Толпа была более серьезной. Гнев ощущался, но более сдержанный. Не было ни сковородок и кастрюль, ни корабельных сигнальных сирен, ни анархистов в капюшонах. Присутствие полицейских не бросалось в глаза. Преобладала спокойная решимость, а не лихорадочное возбуждение.
Вскоре Ингилейф увидела коричневую кожаную шляпу Синдри, его седую косичку и протиснулась к нему. Синдри болтал с окружающими, когда заметил ее.
— Ингилейф?
Она повернулась и улыбнулась ему.
