меня раздразнить, а я — его. — Кей оглянулась, улыбнулась сыну и своим воспоминаниям. — Смутился до смерти, когда я выставила их на полку.
Мэл переступил с ноги на ногу.
— Что мне делать с этим подносом?
Паркер улыбнулась Мэлу и выбрала симпатичный хлебный кругляшок с сыром бри и малинкой.
— О, спасибо. — И, оставив Мэла с выложенными на подносе канапе, она снова принялась восхищаться солонками и перечницами вместе с его матушкой: — А эти какие милые!
Весь вечер, глядя, как мило общаются Паркер и Кей, Мэл старался и не мог понять, радоваться ему или тревожиться.
Он прекрасно знал, что Паркер может подладиться к любой ситуации, к любому собеседнику, однако сейчас он видел совсем другое: Паркер вела себя естественно и получала удовольствие точно так же, как в тот первый раз, когда он возил ее в пиццерию.
Женщины разговаривали о тех местах, где обе бывали, о тех местах, куда ездили его родители еще до его рождения или когда он был слишком мал, чтобы помнить, или которые едва помнил.
Они обсуждали бизнес Паркер, и, когда она рассказывала что-нибудь забавное из своей богатой практики, его мать хохотала от души.
— Мне бы никогда не хватило терпения. Все эти звонки с утра до ночи, жалобы, ругань, требования. Черт, мне хочется прихлопнуть кого-нибудь из клиентов Мэла не меньше двух раз в день.
— Паркер своих не прихлопывает, она их давит, как червяков.
— Только когда это совершенно необходимо.
— А как вы справитесь с Линдой Эллиот или какая у нее сейчас фамилия? — Паркер заколебалась, и Кей пожала плечами: — Ну, это, конечно, меня не касается.
— Нет, нет. Не в этом дело. Просто я еще не знаю, ситуация сложная. Я однажды с огромным удовольствием придавила ее, как червяка. Но она мать Мак.
— Она шлюха, которая считает себя лучше всех.
— Боже, ма.
— Вы абсолютно правы, Кей, — согласилась Паркер. — Она шлюха, страдающая манией величия… и преследования. Я презирала ее всю свою жизнь, и вы не можете сказать ничего такого, что бы меня оскорбило. — Снова принявшись за лазанью, Паркер заметила изумленный взгляд Малкома. — Что? Я не имею права кого-то презирать?
— Просто это не совсем в твоем стиле.
— Сколько я себя помню, она использовала и травила одну из моих лучших подруг. Она заслужила гораздо больше, чем я ей в конце концов высказала. Однако… — Паркер пожала плечами, глотнула вина. — Она придет на свадьбу. Захочет похвастаться новым мужем. Ей запрещено показываться в поместье, но я временно отменю запрет.
— Ты что, выгнала ее?
Паркер улыбнулась Малкому.
— Да. И получила огромное удовольствие. Поверь мне, на свадьбе с ней справятся. Я еще не решила, как, но я запру ее в подвале, если почувствую, что она собирается испортить хотя бы минуту праздника Мак и Картера.
— Не сомневаюсь, — кивнула Кей. — Если понадобится помощь, дайте мне знать. Я всегда ее терпеть не могла.
— Я не знала, что вы с Линдой знакомы.
— О, она бы меня и взглядом не удостоила, но наши дорожки пересекались. Приходила ужинать, когда я работала в ресторане. И посещала приемы, на которых я помогала. — Кей дернула плечами, мол, «подумаешь», точно, как Малком. — Она из тех, кто смотрит сквозь тебя, когда щелкает пальцами, требуя очередную выпивку, и без зазрения совести жалуется на обслуживание, когда ты стоишь прямо перед ней.
Паркер улыбнулась, но в ее глазах мелькнули мстительные огоньки.
— Кей, вы не хотели бы прийти на свадьбу Мак?
Кей замигала.
— Ну, я едва знакома с девочкой, да и с Картером тоже.
— Я бы очень хотела, чтобы вы пришли, чтобы вы были гостьей в моем доме на свадьбе моей подруги.
— И помогла закопать труп?
— Будем надеяться, что до этого не дойдет. Но если дойдет…
— Я прихвачу лопату! — воскликнула Кей и с энтузиазмом стукнула своим бокалом по бокалу Паркер.
— Вы обе меня пугаете, — заметил Малком.
В конце вечера, после ужина, после десерта и кофе — к изумлению Мэла, мама между делом спекла яблочный пирог — Кей распрощалась с сыном и Паркер:
— Я сама не спеша вымою посуду.
— Все было замечательно, просто чудесно. Благодарю вас.
Кей самодовольно улыбнулась сыну поверх плеча Паркер, когда та поцеловала ее в щеку.
— Обязательно приходите к нам еще. Мэл, отведи девочку наверх и покажи свою квартиру.
— Разумеется. Спокойно ночи, ма. Спасибо за ужин.
Они вышли из дома, и Мэл провел Паркер к наружной лестнице, ведущей в его апартаменты над гаражом.
— Ты подарила маме чудесный вечер, — сказал он, поднимаясь по ступенькам.
— Взаимно.
— Ты ей нравишься, а она разборчива.
— Тогда я польщена.
Мэл остановился перед дверью.
— Почему ты пригласила ее на свадьбу?
— Я думаю, ей понравится. Проблема?
— Нет, и ей действительно понравится. Но, — он постучал пальцем по ее виску, — здесь происходило что-то еще. Что-то еще здесь варилось, когда ты ее приглашала.
— Ладно, ты прав. Линда оскорбляет людей. Сознательно или неумышленно, но она это делает. Твоя мама, как я думаю, не из тех, кто дает себя в обиду, однако Линде удалось ее оскорбить. Поэтому твоя мама придет на свадьбу Мак как желанная гостья, тогда как Линда — только потому, что этого нельзя избежать, и это будет последний раз, когда она переступит порог моего дома.
— Ты умудрилась проявить расчетливость и доброту одновременно.
— Многофункциональность — мое второе имя.
— Не спорю. — Мэл легко погладил ее руку. — Ты тоже разборчива.
— Да.
Он изучал ее еще пару секунд.
— Я обычно не привожу сюда женщин. Это… странно, — добавил он.
— Представляю. Мэл отпер дверь.
— Входи.
Здесь не было так многоцветно, как у его матери, и царила почти спартанская атмосфера. При этом все было устроено очень практично, как любила Паркер.
— Как здорово! Я представляла пару маленьких комнат, а здесь одно открытое пространство. Огромное. Кухню в углу почти не видно, и жилое пространство отгорожено мебелью.
Паркер покачала головой, увидев на стене огромный плоский телевизор.
— Почему мужчины обожают огромные телевизоры?
— Почему женщины обожают обувь?
— Туше.
Паркер прошла дальше, увидела в приоткрытую дверь удобную и стильную спальню, вернулась к стене, на которой в черных рамках висели очень реалистичные зарисовки уличных сценок.
