– Забудь. Пошли.
Креозот, сощурясь, оглядел импровизированный лагерь.
– А где наш приятель-волшебник?
– Увидишь. И не шумите. Это может быть опасно.
Спотыкаясь, по колено в тумане, они последовали за ней в сторону моря.
Спустя некоторое время Найджел спросил:
– Почему опасно?
– Тс-с. Слышишь?
Найджел прислушался.
– Постукивание какое-то?
– Смотри…
Ринсвинд дергающейся походкой шагал по пляжу, держа обеими руками большой круглый камень. Не говоря ни слова, он прошел мимо своих спутников. Его глаза неподвижно смотрели вперед.
Они последовали за ним по холодному пляжу, пока не достигли пустынного участка между двумя дюнами. Там Ринсвинд остановился и, двигаясь с прежней грацией, присущей раме для сушки белья, уронил камень. Раздался стук.
Здесь уже был выложен большой круг из других камней. Некоторые из них лежали друг на друге.
Трое спутников волшебника, пригнувшись, наблюдали за ним.
– Он спит? – полюбопытствовал Креозот. Канина кивнула.
– И что он делает?
– Думаю, строит башню.
Ринсвинд, пошатываясь, вернулся в круг из камней и с величайшей осторожностью поставил на воздух очередной камень. Камень упал.
– Не очень-то здорово получается, – заметил Найджел.
– Очень грустное зрелище, – заметил Креозот.
– Может, нам лучше разбудить его, – размышляла Канина. – Вот только я слышала, что если разбудить лунатика, то у него отвалятся ноги или нечто вроде. Как вы считаете?
– Будить волшебников рискованно, – согласился Найджел.
Они попытались поудобнее устроиться на холодном песке.
– Все это довольно трогательно, – проговорил Креозот. – Ведь он на самом деле не настоящий волшебник.
Канина и Найджел упорно старались не встречаться друг с другом глазами. Наконец юноша кашлянул и сказал:
– Я, знаешь ли, тоже не совсем герой-варвар. Возможно, ты это заметил.
Какое-то время они следили за тем, как трудится Ринсвинд.
– Раз уж на то пошло, – наконец решилась Канина, – в парикмахерском искусстве я тоже не профессионал.
Найджел и Канина опять уставились на разгуливающего во сне Ринсвинда, занятые своими мыслями и багровые от обоюдного смущения.
– Если кому-то станет легче, то и я иногда замечаю, что моя поэзия оставляет желать лучшего, – прочистив горло, объявил Креозот.
Ринсвинд старательно пытался установить на маленький голыш большой валун. Валун упал, но волшебник, похоже, остался доволен результатом.
– А как бы ты оценил эту ситуацию с точки зрения поэта? – осторожно проговорила Канина.
Креозот смущенно поерзал и изрек:
– Забавная штука – жизнь.
– Довольно точно.
Найджел лег на спину и посмотрел на затянутые дымкой звезды. Вдруг он подскочил и сел.
– Вы видели?
– Что?
– Какая-то вспышка, нечто вроде…
Горизонт в направлении Пупа неслышно расцвел красочным цветком, который, быстро разрастаясь, переходил от одного оттенка спектра к другому, а затем, полыхнув сверкающим октарином, отпечатавшимся на сетчатках глаз, медленно поблек.
Спустя мгновение где-то вдали загрохотало.
– Магическое оружие, – моргая, предположила Канина.
Порыв теплого ветра подхватил туман, разорвал его в клочья и унес прочь.
– Черт возьми! – воскликнул Найджел, поднимаясь на ноги. – Я разбужу его, даже если это будет означать, что в конце концов нам придется нести его.
Он протянул руку к плечу Ринсвинда, и как раз в этот момент высоко-высоко в небе пролетело нечто, смахивающее на стаю гусей, нанюхавшихся веселящего газа. Сопровождаемое звуком, от которого свело бы даже вставную челюсть, оно исчезло в пустыне. Последовала вспышка зеленого света, раздался глухой удар.
– Давай я его разбужу, – предложила Канина. – А ты принеси ковер.
Она перебралась через круг из камней и осторожно взяла волшебника за руку – классический способ разбудить сомнамбулу, если бы Ринсвинд не уронил камень, который нес, себе на ногу.
– Где я? – открыв глаза, вопросил он.
– На берегу. Ты… э-э… спал.
Ринсвинд, моргая, посмотрел на туман, на небо, на круг камней, на Канину, снова на круг камней и, наконец, опять на небо.
– Что происходит? – спросил он.
– Что-то вроде магического фейерверка.
– О-о. Значит, началось?
Он, пошатываясь, вышел из круга – его походка заставила Канину предположить, что он, возможно, еще не совсем проснулся, – и направился обратно к потухшему костру.
Пройдя несколько шагов, он, похоже, что-то припомнил.
– Ой, – сказал он, посмотрев на свою ногу.
Ринсвинд почти добрался до костра, когда их накрыла взрывная волна от последнего заклятия. Оно было направлено на башню в Аль Хали, которая находилась в двадцати милях от того места, где они разбили лагерь, поэтому докатившаяся до них волна уже потеряла свою силу. Пронесясь с легким всасывающим звуком над дюнами, волна практически ни на что не повлияла – лишь костер полыхнул ало- зеленым светом, одна из сандалий Найджела обернулась маленьким, но весьма сердитым барсуком, да из тюрбана серифа вылетел голубь.
Миновав пустыню, волна, клокоча, умчалась в море.
– Что это было? – поинтересовался Найджел, пиная барсука, который упорно обнюхивал его ногу.
– Гм-м? – отозвался Ринсвинд.
– Это!
– Ах это… – сообразил Ринсвинд. – Магическая отдача. Заклинание, наверное, все-таки попало в башню в Аль Хали. – Должно быть, оно было очень сильным, раз настигло нас здесь.
– Видимо.
– А ведь это был мой дворец… – слабо заявил Креозот. – Конечно, я понимаю, один дворец – это уже много, но это все, что у меня было.
– Сочувствую.
– А в городе живут люди!
– С ними, возможно, все в порядке, – успокоил Ринсвинд.
– Прекрасно.
– Чем бы они ни стали.
– Что?!
