90. Пелусиотскому архидиакону Лукию.
О страждущих сребролюбием.
Диаконы досточтимого жертвенника — это очи епископа. А ты, по милости Божией, начальствуешь над ними и всецело должен быть оком, подобно многоочитым животным, так как им уподобляешься близостью к Богу, впрочем, как слышу, не по жизни, а только в священнодействии. И не должен ты помрачать худыми предначинаниями того почтенного собрания, и лика, и без рассуждения доверяющего тебе епископа. И не должен осквернять Божественного алтаря любостяжательностью, собирать себе доходы продажею рукоположений. Ибо Господь бичом изгнал из храма продающих голубей. Посему, чтобы и тебе не быть изгнанным вместе с ними, перестань обогащаться такими средствами и приготовлять пищу будущему огню.
91. Епископу Аполлонию.
Почему фарисеи укоряли Спасителя за то, что Он ест с мытарями и грешниками (Лк.5:30)?
Фарисеи укоряли Спасителя за то, что Он ест с мытарями и грешниками, так как закон полагал разделение между святым и оскверненным. Но они не знали, что Христос преподал человеколюбивую благодать, которая выше законного суда. Закон отсекал худое, а благодать переменила худое в доброе. И о сем свидетельствуют Закхей, Матвей и все, за поражения свои вознагражденные победами.
92. Афанасию.
На слова:
Владыка Христос ублажил тех, которые ради Него терпят укоризны в чем–либо явном или тайном, если только укоряющие оказываются лжецами. Посему надобно знать, что для достигающих высочайшего блаженства должно быть соединено то и другое: и чтобы терпеть им ради Христа, и чтобы разглашаемое о них было ложно. А если нет чего–либо одного, то другое не так полезно; оно хотя и приносит пользу, но не в такой мере.
Ибо если, терпя ради Христа, слышим о себе правду, то необходимо нам стыдиться сего; потому что, заслуживая одобрение за одно, в другом бываем обличены. Если же, хотя не ради Христа терпим, но говорят о нас ложь, то получим награду за терпение, но не достигнем высочайшего блаженства, которое получили бы, если бы соединилось то и другое.
93. Пресвитеру Афанасию.
Кто не только страдает самою тяжкою болезнью, разумею порок, но даже не хочет избавиться от болезни, а сверх того оплакивает избавившихся от нее, тот всех более несчастен и жалок, хотя, по неисцельной беспечности, и ублажает сам себя.
94. Схоластику Феодосию.
На слова:
Уступим честному браку принадлежащие ему похвалы, так как установлен он Богом и почитается людьми; но да не входит он в состязание с девством и остается в собственных своих пределах. Желая украсить и возвеличить его более, нежели должно, ты говоришь, что и небо имеет общение с землею посредством дождей, и солнце освещает луну, и реки сливаются с морем, и всякий род животных, живущих на суше, летающих по воздуху и обитающих в море под управлением брака преемственно соблюдается.
Однако брак уступает над собою победу, если его сравнить с житием Ангелов, для которых брак излишен и непривлекателен и нет в нем потребности. Но и на земле можем указать многие роды тех, кто рождается без сожития. Впрочем, не стану их указывать, но признаю, что брак полезен и необходим, если имеет в виду чадородие, а не сладострастие. Скажу же лучше то, что не в праве он идти в сравнение с небесным достоинством. Пусть величается брак примерами мира сего, но не присваивает себе преимуществ премирных. Возлюбившие его принадлежат сему миру и называются мирскими; истинные же любители девства вписаны в Ангельские чины. Ибо таинственная песнь говорит, что присущ им
Итак, как небо отличается от земли и душа от тела, так и девство — от брака. В невинности человек уподобляется Ангелам, а в брак нисколько не отличается от зверей, для которых необходимо сожительство, и по–видимому, служит преемству рода.
95. Нилу.
О положившей две лепты (Лк.21:1–3).
В делах житейских желание чего–либо не сопровождается непременно и возможностью; потому что дела великие превышают личные силы людей. В делах же духовных тем, кто на что–либо произволяет, дается сила; потому что все по мере сил совершаемое с успехом оказывается достигающим небес. Посему жена–вдовица, положившая две лепты в священную сокровищницу, воспевается как превзошедшая всех царей и цариц; ибо Судия увенчал не то, что ею вложено, но ее произволение, которым она посвятила Богу все свое достояние.
96. Схоластику Ниламмону.
На слова:
Из того, что некто сильный в музыке, употребил на уловление целомудренной девы все искусство сладкопения и, как говорят (справедливо будет их же бреднями их и опровергнуть), не преодолел ее, составляется и понятие о музыке. Она манит, то есть — исходя из словообразования — «ведет» желающего, а не порабощает и не приневоливает его разума, она не имеет столько силы, чтобы овладеть кем–то против его воли. Поскольку же, говоришь, пустословят они и о бытии вещей, то скажи им: почему тот, кто, по словам вашим, всех прозорливее и кого вы ложно именуете солнцем, не знал, что дева целомудренна и не поддастся сластолюбию? Надлежало ему это знать и потому, что он обладает искусством прорицания, и потому что он премудр и, как говорите, сильнее всех, занимающихся этим или обучающих этому. Если же по незнанию всего этого он не достиг успеха, то перестаньте вы, самые жалкие люди, обличать себя тем, что сами говорите.
97. Чтецу Тимофею.
Худо дело, если возобладают нами плотские страсти.
По тем подвигам, какие проходишь ты, чудный, убедись, что настоящая жизнь есть предстоящее нам невидимое поприще, на котором боремся не с видимыми зверями, но с умопредставляемыми страстями. Они же, если одолеют силу, какая есть в нас, не ограничивают угрожающую нам опасность телом, но наносят смерть самой душе. Если же будут они нами преодолены или обращены в бегство, то удостоимся великих венцов и похвал, может быть, и здесь, несомненно же — после сей жизни; потому что награды предоставлены будущему веку, как преткновения — настоящему.
98. Даниилу.
О мудрости, обиде и оскорблении; указание на слова:
Можно, чудный, когда другие оскорбляют, не оскорбляться, и когда обижают, не обижаться.
Если же кажется тебе это загадкою, то постараюсь немедленно ее решить. Любомудрый и кроткий, перенося оскорбления и обиды от врагов, когда оскорбляют, не оскорбляется, и когда обижают, не обижается. А если надлежит говорить правду, то обиженными и оскорбленными бывают сами обидчики и оскорбители: их и люди осуждают, о них и отзываются худо. А тот, кто выше оскорбления и обиды, и здесь будет увенчан от всех похвалами как препобедивший не только врага, но и раздражительность, и там приимет от Бога самые великие награды.
Если же скажешь: много нужно пота и труда, чтобы оскорбляемому это перенести, — не буду этого отрицать, но скажу, что наибольшими трудами порождаются венцы. А если угодно тебе угасить воспламенение души удобоприменимым примером, то приведи себе на мысль, что, когда скверная рука заушала священное лицо Господа, тогда изрек Он слова, которые лучше и выше всякого любомудрия:
