Благоискусному надлежит быть выше бедствий. А сие последует, если рассудок сделается начальником над страстями и ему предоставлено будет, как кормчему, взять в руки кормило и править. Если же кормчий потонет, то произойдет самое страшное крушение, так как страсти возьмут верх и рассудок погрузят на самое дно моря.
220. Пресвитеру Евсевию.
Хотя, как писал ты, благоговение царствующих особ к Богу обличило неблагоговение епископов, и чрезмерная честь, оказываемая первыми последним, расслабила почитаемых, и великая щедрость царей послужила для епископов поводом к роскоши и расточительности, однако же ты не соблазняйся. Ибо не все порабощены указанными страстями, но есть ревнующие о том, чтобы жить по–апостольски. Если же скажешь, что таких весьма немного, то я сего не отрицаю. Но и в этом удивляюсь предведению Спасителя, Который сказал:
221. Пресвитеру Маркиану.
Не подставляй слуха сочинителям басен. Если легко будешь верить обвиняющим, они не перестанут выдумывать и не прекратят ложных доносов. Но если угодно, выслушай здравомысленно, и обвиненный оправдается со всем благородством; печаль же, напрасно ему тобою причиненную, обратишь на клеветников.
222. Ему же.
У блаженного Павла речь не о том упокоении Евреев, какое было в Палестине под предводительством Иисуса Навина; ибо о нем нет у него и слова. Имеет же он в виду покой, ожидаемый в будущем; к нему направлено течение его мыслей.
А что сие справедливо, видно из того, как Апостол толкует сам себя, говоря:
223. Епископу Феону.
Заблагорассудив послать тебе увещание, хочу я, друг, прежде сказать тебе, в какое расположение духа пришли близкие ко мне люди, когда я сообщил им о своем намерении подать тебе совет. Итак, одни из них очень боялись, чтобы этою предусмотрительностью не подал я повода ко вражде, если покажется тебе, будто бы под видом вразумления решаюсь говорить о тебе худо. Поэтому, говорили они, неудивительно будет, если от этих слов возгорится война, едва не персидская.
Но были и те, кто советовал поступить со всею отважностью, потому что ты примешь слова мои; и, по словам их, ожидать за это чего–либо худого было так же невозможно, как и ожидать похвалы. По моему же мнению, те и другие отчасти угадывали истину, а отчасти ошибались. Вначале, подумал я, ты вознегодуешь, а под конец — ни мало; даже, как ожидаю, внутренне одобришь меня, только не при всех.
Впрочем, ожидая того и другого, не премину сказать, что у меня на мысли. Во–первых, за нас будут лучшие люди, препятствуя тем, кто осмеливается огорчать не только тебя, но и других. А потом, если защитнику добродетели придется понести и раны, нетяжело потерпеть это.
Итак, что же намерен я сказать? Вот что (пусть кость будет брошена): всего более перестань сам на себя поднимать меч и поступать с собою свирепее всякого варвара, делать себе столько зла, сколько не сделали бы и злые враги. Если же решился ты крепко держаться порока, и решение это у тебя непоколебимо, то, по крайней мере, перестань вести войну с питомцами добродетели. Ибо не только самому грешить, но и не давать покоя преуспевающим в добродетели, вооружая на них язык, — последний предел порока, лучше же сказать, признак бесчувственности.
224. Диакону Палладию.
Казалось, что ты находишься, даже начальствуешь в сонме учеников, сильнее других преследуя добычу — изучение Божественных словес. А ныне ты вознерадел о себе, и не только решился оставить этот сонм, но, как слышу, предался роскоши и страстям, порождениям сытого чрева. Посему, зная, что неискореняемое зло делается более тяжким, как можно скорее преобразись в прежнее благонравие.
225. Диакону Сирину.
Для многих после претерпения козней непосредственно наступают счастливые дни, это преддверие неисцельных зол. Посему, не будем во всем искать таких побед, но станем добиваться одного — чтобы все приключающееся переносить равнодушно и скромно, с благоприличием и благоразумием.
226. Афанасию.
Если нужно кратко изобразить словом добродетель и порок, то скажу: как огонь, даже когда его принуждают к стремлению вниз, постоянно несется вверх, так и добродетель. И как тяжелые тела вовсе не знают стремления вверх, а известно им только падение вниз — причем тяжесть до того усиливает стремление, что скорость неизобразима и словом — так и порок. Посему должно держаться добродетели, а от порока воздерживаться.
227. Диакону Евтонию.
То, что все, подпадающие искушениям, при благоуспешности ближних видят свои собственные бедствия яснее — известно. Но станем утверждать смело, что, если они думают о своем уврачевании или прославлении (ибо искушения — одним наказание за грехи, а другим — подвиг, чтобы получить светлейшие венцы), должны они переносить искушения легко и не только не смущаться, но и исполняться радости. Ибо то, что иные здесь уврачевываются, подтверждает Ап. Павел, восклицая:
228. Схоластику Феодору.
Не причиняй насилия истине спорными высказываниями и не оскорбляй ее, софистическим искусством омрачая точное знание. Но признавая, что все ниже истины, произноси о ней искренний и неподкупный приговор.
229. Земледельцу Аполлонию.
Земледелие необходимо, оно — матерь и питательница всех искусств. Когда оно благоуспешно, тогда в силе и искусства; а когда оно не преуспевает, почти гибнут искусства. Посему не стыдись сего дела, но хвались тем, что занимаешься искусством самым необходимым и полезнейшим. Ибо краснеть должны те, которые упражняются в искусствах, служащих к удовольствию.
230. Диакону Иераку.
Кто спасает корабль в самую сильную бурю и укрощает разъяренное естество, тот достоин тьмочисленных похвал, ублажений и венцов; потому что целомудрие в старости — не признак воздержания, но признак бессилия к распутству. Потому, прославляя первое, Пророк Иеремия сказал: блажен, кто взял тяжелый
231. Ему же.
Необходимо переносить скорби, хотя бы они были и тяжкие; презорство же не уменьшает, а скорее увеличивает опасности. Посему все приключающееся с тобою переноси мужественно, тем более, что оно, по большей части ослабевает вместе с тем, как проходит. Ибо искушение, как скоро миновало, близко уже к забвению, а пока ожидается, мучит всякий раз, когда чаем его.
232. Петру.
Неверующие, не знаю почему, уничижают веру в Бога, познание которой нетрудно, обладание безопасно, а конец непобедим.
233. Софисту Арпокре.
Удивляюсь твоему благоразумному дерзновению, которое порицают люди, низкие душою и раболепные, справедливо признавая оное обличением своей порочности и своего малодушия. Помраченные
