– Что случилось? - ровным голосом спросил он и натолкнулся взглядом на бутылку из-под коньяка, по прежнему стоящую на краю пульта. Брови Германа поползли на лоб.
– Да, вот,- небрежно сказал капитан.- Кто-то мой коньяк выпил, пришлось Серегу раскручивать. Ты не знаешь - кто?
Шапиро замялся. Кончик носа у него предательски покраснел.
– Я думал, это коньяк Самарина…
– Самарин коньяк в библиотеке прячет,- сообщил Маврин со знанием дела.- На второй полке, слева. За 'Железной башней' Строгова. Она как раз толщиной с бутылку, и высотой тоже.
Шапиро мельком взглянул на диаграммер и вздохнул.
– Так что случилось-то?
– Полюбуйся на фар-спикер,- посоветовал Маврин. Единственная строка все еще тлела в кубе монитора. Шапиро взглянул и насупился.
– Что это еще за новости?
– Это значит,- жестко сказал капитан,- что Самарин, кажется, прав.
Шапиро не успел ответить - снова пропел шлюз и в рубку ворвался расхристанный, как всегда, Леша Самарин. Комбинезон у него был застегнут косо и не на все пуговицы, ботинки - не зашнурованы, а кепка надета задом наперед. Он единственный из экипажа носил кепку - никто не знал, зачем или почему. Может быть, мерз?
– Что Самарин? Что Самарин? Самарин всегда прав!
Он задержал взгляд на диаграммере.
– Ух! Всего-то! Я думал, дальше отползли. Какое число сегодня? Я часы забыл. И месяц какой заодно?
– Десятое апреля,- не задумываясь ответил Маврин.
– Девчата где? - осведомился капитан. Самарин пожал плечами:
– Прихорашиваются, где же им быть? Это мы, балбесы, чуть гиперпроснулись - и в рубку…
Самарин улыбнулся, но тут взгляд его упал на монитор фар-спикера и улыбка медленно сползла с его губ.
– Да,- сказал капитан.- Похоже, мы-таки дождались.
Он внимательно глядел на Самарина, и Серега Маврин внимательно глядел на Самарина, и невозмутимый Шапиро тоже. А Самарин, штатный циник 'Форварда', вдруг впервые за много лет полета стал растерянным - у него даже губы задрожали. Он молчал. И продолжал неотрывно глядеть на единственную строку на мониторе.
– Леша, а Леша? - ласково сказал умница-Шапиро.- Где ты прячешь коньяк? А то кэп с Серегой все выпили…
Капитан мрачно пропел панихиду экспедиционной дисциплине. Про себя пропел, конечно, не в голос.
– Коньяк? - отозвался Самарин нетвердо.- В библиотеке… Сейчас принесу…
И он уныло поплелся к шлюзу. Его бутылка оказалась непочатой.
Они приканчивали ее, когда вошли девчата - все, как одна, свежие, подтянутые и благоухающие.
– Привет, звездные волки! - радостно поздоровалась Марина, жена капитана. Увидев тару с коньяком и без, она удивленно округлила глаза.
– Ничего себе! Пьянка на рабочем месте? Мы что, уже прилетели? Досрочно?
– Вот именно,- буркнул Самарин.- Прилетели.
Самарин снова становился циником. Жена его, Тамара, мельком взглянув на диаграмме?, немедленно принялась по-людски застегивать и одергивать его комбинезон и тихо что-то выговаривала ему.
– Фар-спикер принял сообщение,- официальным тоном объявил капитан.- Попрошу ознакомиться и высказаться.
Для ознакомиться понадобилось меньше минуты.
– Значит ли это,- вздрагивающим голосом спросила Зося Симушкевич, жена Германа,- что наш полет досрочно завершен по сценарию Алексея?
– По форсированному сценарию Алексея,- поправил Самарин.
Зося повернулась к нему.
– По форсированному сценарию Алексея,- согласилась она и вопросительно поглядела на капитана.
Капитан почему-то обрадовался возвращению Самарина в роль штатного циника. Самарин с дрожащими губами нравился ему куда меньше - как капитану восьмой звездной. А вот как человеку… Впрочем, вздор! Ты - капитан, Виктор. Сейчас ты капитан, и отвечаешь за них всех. В том числе за собственную жену.
– Ребята,- сказал капитан терпеливо.- Я знаю не больше вашего. Я видел ту же строку на мониторе, что и вы. А Сережа Маврин ее принял - только и всего. Я сижу здесь,- капитан взглянул на часы,- уже полтора часа. И полтора часа пью коньяк. Потому что боюсь: все окажется именно так, как расписывал Самарин, и нам ничего не остается, как вернуться на Землю средствами наших далеких потомков и вместо того, чтобы стать первоисследователями одной из звезд, сделаться историческим курьезом эпохи досветовых полетов.
У нас есть два пути. Путь первый: плюнуть на все и не прерывать пульсациию. И, скорее всего, стать курьезом, бессильным в своем упрямстве и упрямым в своем бессилии. И путь второй: замедлиться и узнать, в чем дело.
– Вдруг окажется, что все не так уж плохо,- вставил Шапиро.- Вдруг они просто догнали нас, потому что научились летать немного быстрее. И хотят просто сэкономить нам пару лет.
Самарин поразмыслил и немедленно возразил:
– А если окажется, что это какие-то необъяснимые глюки фар-спикера? Тогда мы потеряем несколько лет на прерванной пульсации.
Все невольно взглянули на Маврина, повелителя пульссвязи.
– Ну,- спросила Маша, простив, наверное, уже своего непутевого мужа.- Могут у твоей шарманки случиться глюки?
Маврин неопределенно пожал плечами:
– До сих пор не случались. Но кто поручится?
Некоторое время все переглядывались.
– Я с трудом могу представить себе человека, который в подобной ситуации протестовал бы против решения замедлиться и выяснить, в чем дело,- осторожно сказала Марина, и украдкой переглянулась с мужем. Капитан мысленно поблагодарил ее.
– Я тоже,- присоединился Шапиро.
– Два,- подытожил капитан.- Точнее, три, я тоже за остановку. Остальные? Я не тороплю. Можете подумать.
– Что тут думать! - воскликнул Маврин.- Я чуть сразу не остановил пульсацию. Но потом все-таки решил посоветоваться с нашим уважаемым капитаном! - Маврин картинно поклонился в сторону Виктора.
– Спасибо,- серьезно сказал капитан.- Уважил!
Зося мучительно улыбнулась. Именно мучительно. Капитан тотчас пожалел, что решился шутить в такой неприятной ситуации.
– Ну что, Зося? - участливо спросила Маша.- Просоединимся к мужьям? Не допустим в семьях разногласий?
Зося зябко передернула плечами.
Капитан хотел сказать: 'Итак?',- но вспомнил, что пообещал никого не торопить.
– Да что там, капитан,- взмахнул рукой Самарин.- Верти рубильник. Лучше быть неудачниками, чем идиотами.
– Есть возражающие? - осведомился капитан, прикрыв глаза. Ответом ему была мертвая тишина. Капитан выждал добрую минуту.
– Маврин,- скомандовал он потом.- Ты дежурный. Приказываю; ввести программу на прерывание пульсации.
И на душе сразу стало легче. Все, решение принято… а там - хоть в омут головой. Это легче, чем стоять на бережку и мучительно выбирать: прыгать? Не прыгать?
