КАТЕРИНА
Баян спасает от тоски,
Но не спасает от печали,
Когда поёт, как казаки
Дружка убитого встречали.
Есть где-то в мире Бах и власть
Высокой музыки над сором.
Органа ледяная страсть
Колючим восстаёт собором.
Той музыке не до любви!
Она светла и постоянна!
О руки бедные твои,
О скомороший визг баяна!
Кривляется горбатый мех,
Дробится в зеркальце лучина.
И только твой счастливый смех
Я вдруг услышал, Катерина.
В стихах господствует закономерность,
Как в подвижном строении светил,
Как будто с мерным замыслом Гомера
Господь своё создание сличил.
И облака российского ненастья
Теряют вид нестираных рубах,
И горький ветер зла и разногласья
Приобретает старость на губах.
И бытия растерзанная глина
За столько лет, наверное, впервой
В твоём саду, родная Катерина,
Неосторожной поросла травой…
МУЗА
Тарахтят паровозы на потных колёсах,
Под поршнями пары затискав.
В деревянном вагоне простоволосая
Муза входит в сны пехотинцев.
И когда посинеет и падает замертво
День за стрелки в пустые карьеры,
Эшелоны выстукивают гекзаметры
И в шинели укутываются Гомеры.
«Мы зябли, но не прозябали…»
Мы зябли, но не прозябали,
Когда, съедая дни и сны,
Вокзалы лязгали зубами
В потёмках, как цепные псы.
Холодный шорох снегопада.
И привокзальные костры.
А в отдаленье канонада
Катает гулкие шары.
«Берлин в просветах стен без стёкол»
Берлин в просветах стен без стёкол
Опять преследует меня
Оскалом сползшего на цоколь,
Как труп, зелёного коня.
Продуты смертным сквозняком
Кривые пальцы мёртвых сучьев.
Над чем смеёшься, страшный конь,
По уши тучи нахлобучив!..
