если поразмыслить, не так уж свята. Как же примирить поведение богов с моралью, диктуемой людям религиями? Остается признать, что боги размножаются по иным законам, чем люди. Об этом, к сожалению, никто не задумывается. На всем, что связано с богами, стоит гриф: «Свято, критике не подлежит».
Я считаю, что Майку можно позволить все, что позволено другим богам. Какие-то боги размножаются делением: не только Иегова, у него есть последователи. Другие боги размножаются, как кролики, и плевать им на человеческие законы! Если Майк вышел в разряд богов, оргии становятся для него настолько же обязательными, как для солнца восход, и судить его следует по законам Олимпа!
Чтобы понять это, Бен, нужно прежде всего уступить их искренности.
— Я уступил, я только…
— Ой ли? Ты начал с того, что заранее объявил все их поступки дурными, осудив их с точки зрения морали, которую сам отвергаешь. Давай мыслить логически. Где есть полигамия, нет места моногамии. Если полигамия является основой их убеждений, зачем ее скрывать? Скрывают то, чего стыдятся, а наши-то боги гордятся собой. Прятаться по углам — значит признать правоту морали, против которой они выступили, или дать тебе понять, что ты чужак, которого они не хотят допустить в свое Гнездо.
— Может, меня и не стоило допускать?
— Разумеется, нет. Майк не хотел, но Джиллиан настояла.
— Это еще хуже.
— Почему? Она хотела сделать тебя богом. Она любит тебя — и не ревнует. А ты ревнуешь и, хотя говоришь, что любишь, ничего не делаешь, чтобы это доказать.
— Я ее на самом деле люблю, черт возьми!
— Значит, ты просто не понял, какой чести тебя удостоили.
— Наверное, — угрюмо согласился Бен.
— Могу посоветовать выход из положения. Тебе было любопытно, как Майк избавился от одежды? Сказать?
— Скажи.
— Это было чудо.
— Ты смеешься надо мной?
— Ничуть, посмотри на тысячу долларов. Пойди спроси у Майка. Попроси продемонстрировать еще раз и не забудь принести мне деньги.
— Джубал, мне не нужна твоя тысяча.
— Ты ее и не получишь. Спорим?
— Джубал, ну как я могу туда явиться? Сам понимаешь…
— Тебя встретят с распростертыми объятиями и не потребуют ни словечка объяснений. На это тоже можно поставить тысячу. Бен, ты не провел там и суток. Ты уверен, что понял, что они собой представляют? Разве тебе хватает суток на сбор материала, когда ты собираешься кого-нибудь ославить в газете?
— Нет, не…
— И после этого ты говоришь, что любишь Джилл! Ты не хочешь уделить ей даже десятую долю внимания, которое уделяешь грязным политикам. А она столько сил приложила, чтобы тебе помочь. Где бы ты был сейчас, если бы она действовала так же решительно, как ты? Скорее всего, жарился бы в аду. Тебя волнует их дружеский блуд? Знай: это не самое опасное.
— Есть что-нибудь опаснее?
— Христа распяли за то, что он проповедовал, не спросив на это разрешения властей.
Кэкстон помолчал, погрыз ногти и поднялся.
— Я пошел!
— Поешь сначала.
— Нет, я пойду.
Через двадцать четыре часа Кэкстон перевел Харшоу две тысячи долларов. Целую неделю от него не было известий! Джубал отправил ему письмо: «Чем ты занимаешься, черт тебя возьми?» и получил ответ: «Изучаю марсианский. Твой брат Бен».
Часть пятая
СЧАСТЛИВЫЙ УДЕЛ
Глава 34
Фостер оторвался от кипевшей работы.
— Юниор!
— Да, сэр!
— Ты интересовался одним молодым человеком… Можешь им заняться: марсиане сняли с него наблюдение.
Дигби удивился.
— Простите. Разве есть молодой человек, по отношению к которому у меня какие-то обязанности?
Фостер улыбнулся ангельской улыбкой. Чудеса ни к чему, само псевдо-понятие «чудо» содержит в себе противоречие. Но эти молодые должны до всего доходить сами.
— Ладно, это пустячное мученичество. Сам за ним прослежу.
— Чем же заняться, сэр?
— Называй меня просто Фос. Церемонии хороши на линии, а здесь, в штабе, они не нужны. И следи, чтобы я не называл тебя юниором: ты справился с испытательным заданием отлично. Какое имя ты хочешь взять для дальнейшей работы?
— Разве у меня есть другое имя? — удивленно заморгал он.
— Тысячи. Что выбираешь?
— Не знаю…
— Хочешь называться «Дигби»?
— Да. Очень красивое имя. Спасибо.
— Не благодари: ты его заслужил, — Архангел Фостер вернулся к работе, не забыв о только что взятом на себя деле. Он подумал, как бы пронести чашу сию мимо малышки Патриции, — но упрекнул себя за такую непрофессиональную, почти человеческую мысль. Милосердие не пристало ангелу, ангельское сострадание не оставило ему места.
Старшие Братья на Марсе пришли к единому мнению относительно их основной эстетической проблемы, после чего переключились на другие. В это время, не спеша и почти небрежно, они изучили информацию, собранную на Земле чужим для них птенцом и оставили его в покое, так как для осуществления их дальнейших целей он был больше не нужен.
Они взяли в расчет полученные данные и, с намерением проверить уже принятое ими решение, начали анализировать эстетическую сторону возможного уничтожения Земли. Но до того как решение будет принято окончательно, должно было пройти еще немного времени.
На Японию обрушилось цунами, ставшее результатом сейсмического процесса, происходившего в 280 километрах от острова Хонсю. Волна унесла 13 000 человеческих жизней, а одного младенца мужского пола забросила на статую Будды, где его нашли ламы. После бедствия, не принесшего ему ничего, кроме пожизненной икоты, младенец прожил девяносто семь земных лет.
Синтия Дачесс с помпой постриглась в монахини и через три дня тихо скончалась. Экс-Генеральный Секретарь Дуглас перенес инсульт, в результате которого потерял способность двигать левой рукой. На его способности управлять вверенным ему имуществом, болезнь не отразилась. На Плутоне совершил посадку
