внутренней жизнью, пока их, совершенно ко всему равнодушных, не погребали в камнях и скалах в течение нескольких миллиардов лет. Одни просили, чтобы их убили, и их убивали.
Убивали и тех, кто уклонялся от прямого ответа в отвлеченных философских спорах. Другие бросались в голубое солнце, страстно желая нового ощущения и зная, что там они обретут мгновенную смерть. Большинство просто существовало. Один исчез.
Он остановился, как-то сумел остановиться в космическом пространстве так, что и его мир, и солнечная система, и уголок космоса, в котором он жил, отступились от него, и он стал свободным. И тогда он отправился в путь.
Он побывал во многих местах и многими способами, как ему того хотелось.
Иногда он растягивался по кривой изогнутого пространства, пока его конечные точки не становились диаметрально противоположными; затем он сжимался в прямую линию, восстанавливая бесчисленные миллионы световых лет от точки своего растяжения; и тогда его скорость, естественно, была скоростью света в кубе. Или опускался со своего уровня во времени до уровня ниже, где балансировал в задумчивости в течение одного цикла до возвращения вновь на более высокий уровень; именно так он открыл характер времени, представляющего собой спиральную ленту, которая вечно вращается, но не передвигается в своем сверхпространстве. Или медленно перемещался от одной силы притяжения к другой в поисках необычного, но без всякого интереса. Во время такого периода он и попал на Землю.
Его обнаружил гусь. Он лежал в каких-то кустах у проселочной дороги, наблюдая издалека за землей и анализируя ее элементы. Гусь был обычным и бесповоротно гордым своей традиционной глупостью. Когда гусь приблизился к нему и с любопытством постучал по его корпусу, он не обратил на него внимания. Но когда гусь перевернул его клювом, он решил, что тот ведет себя невежливо. Он намертво обхватил гуся лучевой петлей и быстро ознакомился с его крошечным мозгом, ища способ досадить гусю, а потом начал дергать за хвостовое оперение, ожидая возможной реакции. Гусь отреагировал криком.
Случилось так, что той же проселочной дорогой проходил Кристофер Инс, ведя домой из воскресной школы сестренку. Крис был озлобленным и циничным простым смертным, нормальным двенадцатилетним мальчишкой, который только что узнал, что старший возраст и мужественность дают человеку превосходство, и должен был вот-вот превратиться в подростка и убедиться в обратном. Девчушка была его пятилетней сестрой, которую он заботливо оберегал. Она была глупенькой. Она говорила:
«Но так мне сказали на той неделе в школе, Крис, значит, так оно и есть. Принц вошел во дворец, и все спали, а он пошел в комнату, где была она, а она тоже спала, но он ее поцеловал, и она проснулась, и тогда все…»
«Еще чего, заткни свой родничок, — сказал Крис, который слышал, что у младенцев по мере роста затягиваются роднички, хотя толком не знал, что это такое. — Ты веришь всему, что говорят. Старый мистер Бекер как-то сказал мне, что я могу поймать птицу, насыпав ей на хвост соли, а потом вздул меня за то, что я зарядил дробовик двенадцатого калибра каменной солью и сшиб трех его родайлендских красноперок. Они говорят тебе чепуху, чтобы потом стукнуть тебя».
«Мне все равно, так-то вот, — надулась малышка. — Моя учительница не будет меня бить за то, что я ей верю».
«Тогда кто-нибудь другой, — мрачно сказал Крис. — Что там за шум, хотел бы я знать? Похоже, утка попалась в лисий капкан. Пошли посмотрим».
Крис остановился подобрать палку на тот случай, если ему придется открывать капкан, а малышка убежала вперед. Когда он подошел, то увидел, что она прыгает на месте, хлопает в ладоши и захлебывается от радости: «Я тебе говорила! Я тебе говорила!», самое противное из всего, что женщина может сказать мужчине.
«Что ты мне говорила?» — спросил он, и она показала рукой. Он увидел большого белого гуся, зарывшегося лапами в землю и пытающегося освободиться от невидимых пут, а позади него лежало сверкающее яйцо. Пока они смотрели, еще одно хвостовое перышко отлетело от того места, на котором оно держалось, и улеглось на землю рядом со своими двумя собратьями.
«Вот это да!» — выдохнул Крис.
«Мне рассказывали и такую историю! — сдавленно заливалась смехом девочка. — О гусыне, которая снесла золотое яйцо. Ой, Крис, если мы заберем эту гусыню домой и будем за ней ухаживать, мы станем богатыми, и у меня будет пони, и сто кукол, и…»
«Вот это да!» — снова сказал Крис и осторожно взял в руку золотое яйцо. Едва он сделал это, птица неожиданно обрела свободу, ее застрявшие лапы резко бросили ее вперед и прямо на землю, где она и заперла, оглушенная и слабо гогочущая. И как это может делать только деревенский ребенок, девочка схватила ее за обе ноги и обняла.
«Мы богаты, — выдохнул Крис и засмеялся. Потом он вдруг вспомнил свои рассуждения и нахмурился. — Не-е, эта не ее яйцо. Кто-то обронил его, а эта старая гусыня просто нашла его здесь».
«Эта гусыня несет золотые яйца! Тоже несет!» — пронзительно выкрикнула девчонка.
Крис поплевал на яйцо и обтер его обшлагом рукава. «Красивая штука», сказал он вполголоса и подбросил яйцо в воздух. И вот так, с открытым ртом и протянутыми руками, он стоял не менее двух минут, потому что оно уже не вернулось. Оно исчезло.
Позже они открыли, что гусь был гусаком. Никто из них так и не смог полностью свыкнуться с этим.
«Было бы интересно, — размышлял сам с собой бронированный мозг, лежа в стратосфере, — превратиться на время в такого двуногого. Думаю, стоит попробовать. Хотел бы я знать, которые из двух более разумные — с перьями или без перьев?» Он немного поразмыслил над этим забавным различием и затем вспомнил, что мальчик вооружился палкой, в то время как гусь этого не сделал. «Они несколько неуклюжи, — додумал он, мысленно пожав плечами. — Я стану похожим на них».
Он камнем ринулся к земле, притормозил, пулей промчался над самой поверхностью и оказался в небольшом городке. Его внимание привлекло какое-то движение в маленькой аллее; один мужчина целился из пистолета в другого, стоявшего на противоположной стороне улицы. Космический пришелец молнией промчался между ними, оставшись незамеченным, и направление его движения пересекло траекторию полета пули. Она ударилась о его гладкую поверхность и, вонзившись в землю четырьмя футами ниже, не оставила следа и не изменила его полета даже на одну тысячную градуса. Вероятная жертва осталась невредимой и продолжала свой путь, а мужчина в аллее выругался и в недоумении отправился домой разбирать пистолет. Никогда в жизни он так не мазал.
Рядом с городком мозг обнаружил то, что искал, — поле, прикрывавшее огромный пласт скальной породы. Он остановился в поле и исчез из виду, пронизав дерн, землю и гранит, как воду; в считанные минуты он вырезал себе в скале огромную подземную камеру с высокими арочными стенами, сводчатым потолком и ровным гладким полом. Повиснув на мгновение в пространстве камеры, он исследовал точный химический состав окружающей местности, излучая тонкие высокочастотные лучи и настраивая их на различия в молекулярных колебаниях. Присутствие определенной точной гармоники на любой данной частоте указывало на точное местонахождение нужных ему элементов. Их было немного. Эти двуногие были совсем несложными.
«Тип, тип, — думал он. — Мне нужна какая-то модель. Думаю, что эти существа чем-то отличаются друг от друга».
Он проскользнул через крышу своего убежища и вернулся в городок, где нашел оживленный уголок и спрятался под карнизом, откуда он мог наблюдать за проходящими людьми.
«Те, кто поменьше, должно быть, мужчины, — размышлял он, — те, кто идет с важным видом и плавной походкой, очевидно, мало работают и одеваются в такие крикливые цвета и так смешно подчеркивают цвет ротовой полости. А те, кто побольше, мускулистые, должно быть, женщины. Какие однообразные».
Он направил луч, чтобы прочесть мысленные импульсы. Луч коснулся мозга молодого человека, который брел, как во сне, за шедшей впереди него элегантной блондинкой. Это был нерешительный и робкий молодой человек, сгоравший от страсти, и та битва, что шла у него в душе между влечением и робостью, чуть было не заставила затаившееся под карнизом существо переменить место.
«Вот так так, — подумал яйцевидный. — Эмоциональное чудовище! Похоже, я немного ошибся в отношении мужчин и женщин. Как странно!»
