все более и более зрелым, и однажды, внезапно, секс покажется вам детской забавой. Это так. Из этого следует, что он возможен только если вы не сознательны, когда вы живете во тьме бессознательности.
Когда в вас возникает некий свет и ваше сердце воспламеняется, он начинает исчезать, точно так же, как исчезает темнота, когда вы вносите свет. Но это совершенно другое явление.
На Востоке мы назвали это прекрасным именем, мы назвали это брахмачарья. Слово брахмачарья не может быть переведено словом целибат. Целибат - это подавление секса: секс здесь, он кипит внутри вас. Брахмачарья - это трансценденция секса: вы стали настолько зрелым, что игрушки, которыми вы привыкли играть, более несовместимы с вашей сознательностью - они отпадают сами собой.
Слово 'брахмачарья' означает жить, как Бог. Буквально оно значит 'поступать, как Бог', 'жить милосердно, как Бог'. Это совершенно другое явление.
Мастер живет с этим милосердием. Но когда мастер уходит, на сцене появляются политики - конкуренты, которые хотят успеха, которым нужно доминировать над учениками, которые хотят власти. И они могут получить власть, только если начнут разрушать ваше естественное бытие. Разрушьте естественное бытие человека, и он всегда будет в вашей власти, под вашим началом; он всегда будет вашим рабом.
Исказите естественное существование любого человека, и он не сможет сохранить свою свободу. Священники знали это на протяжении веков, пользовались этим. Это совершенно безобразное средство.
Гитам, это правда, что только спустя три столетия целибат был распространен среди последователей Иисуса. Это нельзя было сделать в течение трех веков, потому что люди помнили Иисуса - остатки его аромата все еще витали вокруг. Он еще оставался жив в сердцах немногих людей. Но постепенно аромат исчезает. Это происходит после каждого мастера.
А затем происходит очень странная вещь. После Христа возникает христианство, которое полностью направлено против Христа. После Будды рождается буддизм, который полностью противоречит Будде. Это самое странное явление в мире.
Вы можете быть уверены: что бы ни говорили христиане, вы можете быть уверены априори, что Иисус говорил прямо противоположное этому. Священник вынужден идти против просветленного человека, даже если он заявляет, что он следует ему. Священник - совершенно другой человек: его единственное желание доминировать. Он - переодетый политик.
Это может произойти также и здесь - если мои саньясины будут не очень бдительны, не очень сознательны. Если вы не будете настойчивы в своем жизнеутверждении. С Иисусом это могло произойти скорее, поскольку то, что он говорил, запоминалось только на слух - было легко изменить это.
Что бы ни говорил я, это будет сохранено не устной традицией. Это будет здесь. И я говорю настолько ясно, что исказить это почти невозможно. Не то, чтобы вы могли выбросить какое-нибудь предложение тут или там. Вы должны сжечь все мои книги - только тогда вам удается исказить мое жизнеутверждающее учение.
Я утверждаю жизнь во всей ее полноте. В всей своей полноте жизнь хороша, она священна, божественна.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Не плюйте в потолок
2 января 1979 года
Первый вопрос:
Ошо, все кажется таким нереальным, как сон. Мне кажется, ты так нереален, то появляясь, то исчезая каждый день. Я действительно ощущаю нечто глубоко внутри, что происходит в твоем присутствии, и это становится все больше с каждым мгновением, которое я провожу с тобой, но мне кажется, я не могу прийти к ясному пониманию. Не можешь литы объяснить, что со мной происходит?
София,
Стремление к ясному пониманию - это логическое стремление. Это - желание демистифицировать вещи, а их невозможно демистифицировать. Жизнь таинственна, она более таинственна, чем любой сон. Вы не можете точно узнать ее, ее нельзя свести к точному знанию - потому что однажды сведенное к точному знанию перестает быть таинственным.
Это то, чем веками занималась наука - она пыталась демистифицировать существование. Там, где наука учуяла запах тайны, она становится подозрительной - потому что если признать существование тайны, то придется расстаться со стремлением к ясному пониманию. Вы не можете совместить то и другое. Если вы упорно желаете ясности, логического понимания, тогда вам остается только одно - отвергнуть тайну, сказать, что ее не существует.
Вот почему отказано в существовании Богу, отказано в существовании душе, отказано в существовании любви. А когда Бог, душа, любовь, красота, истина все исчезает, что остается? Самая однообразная, уродливая, бессмысленная ясность - скучная ясность.
Наука сделала человека чрезвычайно серым.
Религия - это совершенно другое измерение. Это попытка вернуть вселенной таинственность - убрать вашу так называемую логическую ясность, вернуть вам вновь таинственную невинность ребенка, помочь вам осознать красоту, поэзию, музыку любви; помочь вам осознать, что вы окружены глубочайшей тайной. И эта тайна настолько огромна, что ее невозможно постичь или измерить: она неизмерима.
И те, кто собирался измерить ее, исчезли в этой тайне, растворились в ней. В этом разница между ученым и мистиком. Ученый пугается бездонности, пугается неизмеримости.
Знаете ли вы, что слово 'материя' произошло от корня, означающего 'измеримость' - т. е. это то, что поддается измерению. Оно происходит от того же корня, что и слово 'метр'. Наука вериг только в измеримое; она отрицает неизмеримое, она закрывает глаза на существование неизмеримого. Однако именно неизмеримое придает жизни великолепие, именно неизмеримое приносит в жизнь танец и празднование. И оно есть! Просто отрицая, его нельзя уничтожить. Если вы его отрицаете, происходит лишь одно: вы становитесь для него закрытым.
Лао-Цзы говорит: 'Кажется, все, кроме меня, владеют ясным пониманием жизни. Кажется, - говорит он, - у всех, кроме меня, есть очень ясное понимание жизни. Я полоумный'.
Он констатирует факт чрезвычайной важности. Он говорит: 'Я мистик. Мне не нужна ясность - что я буду с ней делать? Я не хочу логических объяснений. Я хочу любить ту тайну, которая есть жизнь. Я хочу танцевать с деревьями, цвести с цветами и петь с птицами'.
Это совершенно другой путь. Тайна не разгадывается, но переживается, не объясняется - нет стремления даже объяснить ее, все усилия направлены на то, чтобы слиться с нею.
София, быть здесь со мной - значит отбросить пуп' логики и научиться путям любви, отбросить путь объяснений и научиться путям проживании. Вот что с тобой происходит. Не волнуйся: ощущай благословение.
Ты говоришь: Все кажется таким нереальным, как сон.
Потому что у тебя есть определенная идея реальности. Реальность должна быть осязаемой, а красота неосязаема. Если я говорю: 'Посмотрите - роза так прекрасна!' - вы можете тут же спросить меня: 'Где ее красота? Я могу ее потрогать? Я могу подержать ее в руках? Ее можно измерить? Можно сделать ее химический анализ?' И на все эти вопросы мне придется ответить 'нет'.
Тогда вы вполне можете сказать: 'Значит, ее не существует. Это твое воображение; ты грезишь. В розе нет никакой красоты - ты проецируешь на нее свои фантазии'.
Если вы говорите: 'Я влюблен', любой может спросить: 'Где находится любовь? Что такое любовь? Есть ли какие-нибудь научные доказательства? Можете ли вы дать ей логическое объяснение?' Вам придется пожать плечами. А собеседник может сказать: 'Если это нельзя доказать логически, научно, то это не существует. Вы живете в иллюзии; все это - сон'.
Но если вы пойдете этим путем дальше, что в конце концов останется? Один материалистический хаос - материя без смысла, материя без назначения, двигающаяся с высокой скоростью без цели. Тогда жизнь - просто происшествие, случайность. В жизни не будет достоинства. Достоинство приходит из того таинственного царства, которое вы называете нереальным.
Вам придется изменить свое определение реальности. Оно' гораздо более реально. Высшее гораздо более реально, чем низшее - хотя высшее значительно труднее разглядеть, чем низшее. Грязь легче объяснить, чем логос; в лотосе есть нечто из области грез. Грязь есть грязь; здесь нет никаких вопросов о
