него редко и десять рублей найти в кармане можно. Л и д и я. Вы лжете на него. Он выкупил отцово имение, оно стоит больших денег; я сама видела, как он дал моей maman шестьсот рублей. Т е л я т е в. Насчет имения я сказать ничего не могу; а откуда у него шестьсот рублей, я знаю. Он пять дней бегал по Москве, искал их, насилу ему дали на месяц и взяли вексель в две тысячи рублей. Я думал, что он ищет денег для вашего мужа, которому он уже давно проиграл в клубе эту сумму и не заплатил. Л и д и я (в отчаянии). Вы меня убиваете! Т е л я т е в. Чем? Он человек очень хороший. Вы не беспокойтесь. Мы все его любим; только он забывчив очень. У него точно было большое состояние, но он часто забывает, что все прожито. Да ему легко и забыть: у него теперь и обеды, и балы, и ужины, и великолепные экипажи, только все это женино, и все еще при жизни отдано племянницам. А ему собственно выдается деньгами не более десяти рублей на клуб. В именины и в праздники дают ему пятьдесят, а иногда сто рублей. Ну, вот тогда и посмотрите на него! Приедет в клуб, садится в конце стола, тут у него и трюфели, и шампанское, и устрицы; а как разборчив! Прислугу всю с ног собьет, человек пять так и бегают около него. А уж что достается бедным поварам! Л и д и я (бледнея). Что мне делать? Я столько задолжала. Т е л я т е в. Есть отчего в отчаянье прийти! Кто нынче не должен! Л и д и я. Телятев! У вас огромное состояние, пожалейте меня! Не дайте мне погибнуть!
Телятев опускает голову.
Телятев, поддержите честь нашей фамилии! Я могу полюбить вас! Вы добрый, милый.
Телятев еще ниже опускает голову.
Jean, я гибну! Спасите меня! Если вы мне поможете в этой беде, я ваша. (Кладет ему обе руки на плечи и склоняется головой.) Т е л я т е в. Все это очень мило с вашей стороны, и я был бы совершенно счастлив; но, Лидия Юрьевна, я сам-то теперь не свой. Л и д и я (смотрит на него во все глаза). Как? Вы женитесь или женаты? Т е л я т е в. Не женюсь и не женат, а должно быть, завтра свезут меня к Воскресенским воротам. Л и д и я. Как к Воскресенским воротам? Т е л я т е в. Так, привезут с квартальным и опустят. Л и д и я. Не может быть! Где же ваши деньги? Я знаю, что вы давали мужу взаймы. Т е л я т е в. Ну, что ж из этого! Разве мне чужих-то жалко? Л и д и я. А своих у вас нет? Т е л я т е в. Я уж и не помню, когда они были. Я вчера узнал, что я должен тысяч до трехсот. Все, что вы у меня видели когда-нибудь, все чужое: лошади, экипажи, квартира, платье. За все это денег не плачено, за все это писали счеты на меня, потом векселя, потом подали ко взысканию, потом получили исполнительные листы. Деньгами взято у ростовщиков видимоневидимо. Все кредиторы завтра явятся ко мне; картина будет поразительная. Мебель, ковры, зеркала, картины взяты напрокат и нынче же отобраны. Коляска и лошади от Ваханского; платье портной возьмет завтра чем свет! Я уверен, что кредиторы насмеются досыта. Я их приму, разумеется, в халате, это единственная моя собственность; предложу им по сигаре, у меня еще с десяток осталось. Посмотрят они на меня да на пустые стены и скажут: 'Гуляй, Иван Петрович, по белому свету!' Один за жену сердит; этот, пожалуй, продержит месяца два в яме, пока не надоест кормовые платить. Ну, а там и выпустят, и опять я свободен, и опять кредит будет, потому что я добрый малый, и у меня еще живы одиннадцать теток и бабушек, и всем им я наследник. Что я гербовой бумаги извел на векселя, вы не поверите. Если ее с пуда продавать, так больше возьмешь, чем с меня. Л и д и я. И вы так покойны? Т е л я т е в. Что ж мне беспокоиться-то? Совесть моя так же чиста, как и карманы. Кредиторы мои давно получили с меня втрое, а взыскивают, только чтоб форму соблюсти. Л и д и я. Где ж мне денег взять, то есть больших денег, много денег? Неужели нет ни у кого? Т е л я т е в. Есть, как не быть! Л и д и я. У кого же они? Т е л я т е в. У деловых людей, которые их даром не бросают. Л и д и я. Не бросают? Жаль! Т е л я т е в. Еще как жаль-то! Теперь и деньги-то умней стали, все к деловым людям идут, а не к нам. А прежде деньги глупей были. Вот именно такие деньги вам и нужны. Л и д и я. Какие? Т е л я т е в. Бешеные. Вот и мне доставались все бешеные, никак их в кармане не удержишь. Знаете ли, я недавно догадался, отчего у нас с вами бешеные деньги? Оттого, что не мы сами их наживали. Деньги, нажитые трудом, - деньги умные. Они лежат смирно. Мы их маним к себе, а они нейдут; говорят: 'Мы знаем, какие вам деньги нужны, мы к вам не пойдем'. И уж как их ни проси, не пойдут. Что обидно-то, знакомства с нами не хотят иметь. Л и д и я. Я в актрисы пойду. Т е л я т е в. Талант нужен, Лидия Юрьевна. Л и д и я. Я в провинцию. Т е л я т е в. Что за расчет! Увлечете какого-нибудь мушника Тулумбасова или уж много-много средней руки помещика. Что за карьера! Л и д и я. Телятев, помогите, мне нужны деньги! Т е л я т е в. А вот, пожалуйте сюда! (Подводит ее к окну.) Видите? У ворот стоит Домик-крошечка; Он на всех глядит В три окошечка. Вот где деньги, Л и д и я. У мужа? Т е л я т е в. Да, у него. Он не только богаче всех нас, но так богат, что подумаешь - так голова закружится. Нынче не тот богат, у кого денег много, а тот, кто их добывать умеет. Если у вашего мужа теперь наличных тысяч триста, так можно поручиться, что через год будет мильон, а через пять - пять. Л и д и я. Не может быть. Я не верю вам. Подите прочь. Это он вас подослал ко мне. Т е л я т е в. А вот послушайте. Когда вы его оставили, поехали мы обедать в Троицкий. Сидит, на свет не глядит, ни ухи не ест, ни вина не пьет. Подходили к нему какие-то странные личности, шептались что-то, он как будто стал поживее. Потом вдруг несут ему телеграмму, прочел ее, и глаза засияли. 'Нет, говорит, глупо стреляться. Покутим, говорит, нынешний день, поздравь меня'. Ну, я его поздравил, поцеловались, и поехали, и поехали. Познакомил я его кое с кем из старых своих знакомых, то есть не из старых, а из прежних, а они еще молоденькие. Л и д и я (глядя в окно). Погодите! Что это за коляска? Кружева! Неужели это maman взяла для меня? Какая прелесть, какая роскошь! Т е л я т е в. Нет, вы ошиблись. Это коляска, которую он подарил моей знакомой, и с лошадьми, и кучера нанял такого, что в Зоологическом саду показывать можно. Вот она едет от него, блондиночка, а глаза - васильки. Л и д и я. Ай! Я упаду в обморок. Это не коляска, это мечта. Можно задохнуться от счастья сидеть в этой коляске. Что со мною? Я его ненавижу и как будто ревную. Я бы убила эту блондинку. Нос у нее и так невелик, а она его еще вздергивает. Т е л я т е в. Это не ревность, а зависть. Л и д и я. Он ее любит? Т е л я т е в. Что? Коляску? Л и д и я. Нет, блондинку. Т е л я т е в. Зачем же? И любить да и деньги давать, уж слишком много расходу будет. Хотите слушать, что ваш муж мне рассказал про себя? Л и д и я. Говорите! Т е л я т е в. Учился он много, чему - уж не помню. Разные есть науки, Лидия Юрьевна, про которые мы с вами и не слыхали. Л и д и я. Говорите, говорите! Т е л я т е в. Поехал за границу, посмотрел, как ведут железные дороги, вернулся в Россию и снял у подрядчика небольшой участок. Сам с рабочими и жил в бараках, да Василий Иваныч с ним. Знаете Василия Иваныча? Золото, а не человек. Л и д и я. Ах, подите вы! Т е л я т е в. Первый подряд удался, он взял побольше, потом еще побольше. Теперь получил какую-то телеграмму. 'Ну, говорит, Вася, ближе мильона не помирюсь'. А я говорю: 'И не мирись'. Что ж, мне ведь все равно, убытку не будет. Л и д и я. Я умираю. Т е л я т е в. Что с вами? Л и д и я (ложится на диван). Позовите maman! Позовите скорей! Т е л я т е в (в дверях). Надежда Антоновна!
Входит Надежда Антоновна.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Лидия, Телятев и Надежда Антоновна.
Л и д и я. Мaman, ради бога! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Что с тобой,Лидия? Что с тобой, дитя мое? Л и д и я. Ради бога, maman! Подите к моему мужу, позовите его сюда, скажите, что я умираю. Т е л я т е в. Берите моих лошадей, Надежда Антоновна, и поезжайте скорее! Н а д е ж д а А н т о н о в н а (всматривается в дочь). Да, да, я вижу, ты в самом деле нехороша. Я сейчас еду. (Уходит.)
Входит Андрей.
А н д р е й. Господин Глумов. Л и д и я (привстав). Принимать его или нет? Еще муж придет или нет, неизвестно. Утопающий хватается за соломинку. (Андрею.) Проси!
Андрей уходит. Входит Глумов.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Лидия, Телятев и Глумов.
Г л у м о в. Что с вами? Л и д и я. Немного нездорова. А с вами что? Я слышала, что вы разбогатели. Г л у м о в. Еще нет, а надеюсь. Очень выгодную должность занял. Т е л я т е в. И совершенно по способностям. Г л у м о в. Счастливый случай, больше ничего. Одна пожилая дама долго искала не то, чтоб управляющего, а как бы это назвать... Л и д и я. Un secretaire intime? [Личный секретарь?] Г л у м о в. Oui, madam! Ей нужно было честного человека, которому бы она могла доверить... Т е л я т е в. И себя, и свое состояние? Г л у м о в. Почти так. У ней дома, имения, куча дел: где же ей управляться! С наследниками она в ссоре. Я стараюсь все обратить в капитал, на что имею полную доверенность, и пользуюсь значительными процентами за комиссию. Т е л я т е в. Благородная, доверчивая женщина. Признайся, Глумов, ведь немного найдешь таких? Г л у м о в. Да, должно быть, одна только осталась; я наперечет всех знаю. Т е л я т е в. Мы сейчас только говорили о бешеных деньгах, что они перевелись, а ты счастливей нас, ты их нашел. Г л у м о в. Зато как долго и прилежно я искал их. Л и д и я. Значит, у вас теперь денег много? Г л у м о в. 'Много' - ведь это понятие относительное. Для Ротшильда было бы мало, а для меня довольно. Л и д и я. Дайте мне взаймы тысяч двадцать. Г л у м о в. Молоденьким, хорошеньким женщинам взаймы денег не дают, потому что неделикатно им напоминать, когда они забудут о долге, а взыскивать еще неделикатнее. Им или учтиво отказывают, или дарят. Л и д и я. Ну, как хотите, только дайте. Г л у м о в. Теперь не могу, извините. Помните, вы сказали, что мне никогда вашей руки не целовать? Я злопамятен. Л и д и я. Целуйте. Г л у м о в. Теперь уж поздно, или, лучше сказать, рано.
