в детстве... Сегодня ты стала совсем-совсем большая...
- А я, к сожалению, очень рано стал смотреть на дни рождения, как на источник подарков. Но зато однажды - когда мне исполнялось пять - я сумел отлично использовать это день для изменения своей судьбы.
- Да ну? Расскажи.
И Алекс в красках и лицах рассказал историю, в которой долго был стороной, страдающей от непрерывных нападок 'товарищей' по средней группе детского сада. Заводилами там были братья-близнецы Самохины. На все жалобы алексовы родители отвечали рассеянно: дети как дети, остальные ведь уживаются как-то с этими Самохиными, и ты тоже давай... Пришлось пожертвовать днем рождения - приглашенные Самохины (самую чуточку поощряемые именинником) сумели устроить такой разгром в доме, что Алекса срочно перевели в другую группу, логопедическую.
Разговор перекинулся на детский сад: холодное какао, манная каша с комками. Но - утренники, новогодние елки... Алекс специально рассказывал какие-то ерундовские, незначительные истории, которые, по идее, никому не могли быть интересны, но Оля все время вставляла что-нибудь подходящее, и постепенно они так увлеклись разговором, что не заметили, как забрались на самую вершину горы.
Высокие стены, слепленные из разноцветных выпирающих булыжников, окружали небольшое поселение. Внутри было тесно и темно, дома с малюсенькими грязными окошками почти впритирку стояли друг к другу, а улицы то и дело заканчивались глухими тупиками или пропадали в черных дырах низких арок, соединявших дворы. Удивительно, но в домах жили - было слышно, как льется вода, звенят кастрюлями, капризничает ребенок.
На маленькой мощной площади с церквушкой и видом на море было даже открыто крохотное кафе. На звон колокольчика из глубины жилых комнат вышла маленькая итальянка с очень худым, усталым лицом. Она смотрела недоверчиво, видимо, зная, что в такую погоду туристы не забираются в ее владения, чтобы выпить капучино и горячего шоколада. Но потом она даже улыбнулась и заботливо прошлась тряпкой по пестрой клеенке одного их столиков - у круглого пыльного окна.
Сколько они просидели там за разговорами о разных пустяках - час, два? Время, наверное, осталось снаружи. Вдруг Оля прервалась на полуслове и сказала почему-то шопотом:
- Ой, смотри...
На выцветшей синей клеенке лежал светлый полукруг - через серое стекло пробивалось солнце. Не веря своим глазам, Оля побежала к дверям - посмотреть.
Алекс глядел, как она стоит в проеме, и смеясь, подставляет лучам ладони. Пожалуй, про меня теперь можно было бы написать песню, подумал он. С таким, примерно, названием: 'Про парня, которому наконец- то бросили спасательный круг, но тут он обнаружил, что уже плывет сам'.
Оля подошла с сияющим лицом; она, кажется с трудом сдерживалась, чтобы не выскочить из сумеречного помещения на свет.
- Ты знаешь, так тепло! Ну почти что жарко даже... Побежим вниз?!
