издали глянули на него: белый, строгий штык, устремленный в голубое-голубое небо.
Когда вернулись в Желтую Поляну, ветеранов ждала вся школа.
И снова были встречи, вечера воспоминаний, рассказы, которые не забудутся всю жизнь.
Были слезы. Много слез. Вспоминали-то о войне, о потерях. Но звучал и смех. Жизнь шла своим чередом.
3
Егор Иванович не объяснял сыну, куда уходит.
К южной границе заповедника собрались еще четверо из Желтой Поляны во главе с опытным лесником Тарковым. Готовились как в сражение: чистили карабины и пистолеты, ладили вьюки, осматривали подковы у лошадей, точили на оселке ножи.
Саша после занятий успел еще раз сбегать вниз, где в небольшом парке располагался местный отдел заповедника. Отца он нашел в радиорубке. Молчанов информировал свое начальство о намеченном маршруте и выслушивал наставления.
Когда Егор Иванович освободился, Саша спросил:
- Ты за Самуром заедешь?
- Непременно.
- Цибе своему не говори о походе.
Егор Иванович только улыбнулся. А Саша сказал:
- Он заодно с браконьерами, правда?
- Не доказано, сынок. Только подозреваем.
- А Самур? Помнишь, как он бросался? Это тебе что - не доказательство?
- Не торопись, все выяснится.
- А чего выяснять-то? Следы у лесного дома от его сапог? И Самур на кого зря не кинется.
- Что Самур - согласен. А вот следы... Знаешь, сколько одинаковых сапог носят люди! Это не довод. Обвинение тяжкое, надо разобраться хорошенько, чтоб ошибки не случилось.
- Все равно ты поосторожней с ним.
- Ладно, сынок, понятно. Но и ты никому ни слова о маршруте. Мы отсюда поедем не вместе. Ребята завтра подадутся через приют, а я выйду сейчас, сделаю большой крюк. Проведаю нашего Рыжего в Кабук- ауле, заберу Самура на поводок, потом заверну на Прохладный за Александром Сергеевичем и вместе уже оттуда подадимся на юг. На обратном пути заверну в Поляну. Чтоб все было хорошо, понял?
- У меня-то будет хорошо. Ты сам...
- Не первый раз. Матери будешь писать?
Саша кивнул.
- Скажешь, - встречались, ходили вместе. Ну, привет и все такое. Напиши, что в октябре, пожалуй, приду домой.
- Так долго?
- Лучше не обнадеживать. А заявлюсь раньше - не прогонит.
До последней лесосеки Молчанов добрался на попутной машине, а там, взвалив за спину плотно уложенный рюкзак и оправив ремни, повесил карабин поперек груди, положил на него руки и так, в привычном снаряжении, своим всегдашним неспешным шагом пошел мерять немеряные версты по каменистым кручам гор.
Вздыхая от жалости к лесу, прошел он по широчайшим вырубкам, которые оголили местами склоны гор и подобрались к самой границе заповедника. Когда-то, еще на его памяти, стояли тут роскошные дубовые и даже пихтовые леса. Ныне среди почерневших пеньков и поломанного гусеницами подлеска редко-редко где сохранилось изуродованное настоящее дерево. Зато буйно, прямо вперегонки, подымалась осина, кустовая березка, бузина и всякая сорная мелочь, несвойственная величавой природе Кавказского Черноморья.
Там, где тракторы и лесовозные машины в свое время сделали сверху вниз колею, ливни успели промыть неглубокие, но живые овражки. Крутые стенки их опадали, на дне лежали вымытые камни. Каждый новый дождь расширял и углублял эти опасные трещины на теле горы.
Молчанов подумал, что так-то и всю почву с гор можно потерять, смоют ее частые дожди и останутся горы с голыми боками, как на Восточном Кавказе, а реки унесут в Черное море миллионы тонн глины и песка и превратят чистые пляжи Черноморья в дурные и неприятные отмели.
'Написать в Москву, что ли?' - подумал он, но тут же решил, что писать пока не будет, а когда встретит своих коллег из лесокомбината, то поделится опасениями и узнает их мнение на этот счет. И уж тогда...
И еще он подумал о том, что защищать Кавказ людям придется не только от браконьеров. Что есть дело куда более серьезное, чем незаконная охота. Если недобрый человек убьет оленя, ему грозит крупный штраф, а то и тюрьма. А когда другой человек вырубит начисто квадратный километр леса, заведомо зная, что наносит природе и будущим поколениям непоправимый вред, то не судебную повестку принесут ему, а ведомость на получение зарплаты и премиальные за лихую работенку. Такая вот несуразица на белом свете.
Лесник прошел печальные вырубки и вступил наконец в нетронутые еще пихтовые леса, черной стеной укрывшие верхние скаты гор. И постепенно грустный настрой его мыслей сменился покойной радостью, тем восхищенным чувством красоты и совершенства, какое овладевает человеком наедине с природой.
Пихтовые леса Кавказа несравнимы ни с каким другим лесом. На совершенно чистой лесной подстилке, темно-коричневой от упавшей хвои, метров на тридцать - сорок подымались необхватные стволы строго геометрической формы без единой веточки и сучка. Темно-серая кора на их высоте зеленела, стволы походили на драгоценные малахитовые столбы, которые слегка лишь запылились от времени. Нельзя было отделаться от впечатления, что вошел ты в храм с множеством колонн и зеленым сводом огромной высоты и что в нерукотворном храме этом только что установилась торжественная и строгая тишина, которая вот-вот снова взорвется звуками дивной музыки, и таинственный хорал наполнит сизую пустоту между этими бесчисленными колоннами. Невольно начинаешь говорить шепотом, и мягче ставишь ногу, и вздрагиваешь, когда хрустнет ветка или чуть слышно падет на землю оборвавшийся с высоты сучок.
Вековой лес удерживает почву на самых крутых склонах, он противостоит урагану любой силы и принимает на свою зеленую грудь ливни и смерчи неистовой мощи, тушит их ярость, а получив из разорвавшихся небес воду, бережно хранит ее в хвое, в зеленом мху, в толстой подстилке, в щелях каменистого пола и потом расчетливо отдает ручьям и речкам. Вытекая из пихтарника, потоки не буйствуют, не разливаются и даже не мутнеют после ливней. Но они и не пересыхают в знойные дни лета, постоянно катят на радость людям прозрачную воду свою в долины, где растут сады и виноградники.
Вот что такое пихтовый лес в горах.
Егор Иванович шел и думал, почему не все люди понимают красоту и бесконечную полезность леса. Увидев пихтарник во всем его торжественном величии, они тотчас же начинают подсчитывать в уме выход деловой древесины с гектара и стоимость перевозки разделанных бревен. Откуда берется этот холодный и однобокий практицизм? Уж не со школьной ли скамьи, где всё еще мало говорят о природе, зато слишком настойчиво толкуют об использовании ее богатств?
И он снова похвалил себя в душе за то, что его Саша учится в Желтой Поляне, где есть Борис Васильевич.
Он сделал короткий привал лишь высоко над Поляной, где пихтарник поредел, уступая место нагромождению камней и травянистым лугам, которые всё еще зеленели, бросая вызов всерьез нагрянувшей осени.
Подкрепившись, лесник уселся на сухой ствол у края ровной полянки и оперся на карабин.
День тихо уходил. Солнце еще не село, но у самого горизонта спряталось за длинное, белое облако, окрасив его в веселый оранжевый цвет.
Он сидел задумавшись, и на душе его было покойно и чисто.
Хрустнули ветки, на поляну красивым прыжком выскочил матерый олень. Егор Иванович подавил вздох восхищения: таких великолепных рогов, такой гордой осанки и благородной головы с живыми глазами он еще не видел. Олень находился в отличной бойцовской форме.
Красавец фыркнул и, раззадоривая себя, ударил копытом о землю. Прислушался. И вдруг, положив рога на спину и вытянув шею, смешно оттопырил губы, и дерзкое, тоскливое 'бээ-уэ-эа-а!..' далеко-далеко разнеслось по горам, как первобытный клич одиночки. Олень снова прислушался, фыркнул и тут заметил наконец странную, неподвижную тень. Но не испугался, только скосил глаза и, грациозно переступая,
