кабинки. Крики и музыка - меньше.
На самом верху. Колесо дергается и замирает. Кабинка качается все слабее и замирает тоже. Здесь, наверху, ночной ветер играет с розовыми волосами Элен. Неоновый свет, жир и грязь - отсюда, сверху, все кажется совершенным. Совершенным, надежным и безопасным. Счастливым. Музыка просто приглушенный ритм. Бум-бум-бум.
Вот так и надо смотреть на Бога. Глядя вниз на вертящиеся карусели, на взвихренные огоньки и крики, Элен говорит:
- Я рада, что ты узнал обо мне всю правду. Наверное, я все время надеялась, что кто-то меня раскроет. - Она говорит: - И я рада, что это ты.
Ее жизнь не такая уж и плохая, говорю я. У нее есть драгоценности. У нее есть Патрик.
- И все-таки, - говорит она. - Хорошо, когда есть человек, который знает все твои тайны.
Сегодня на ней голубой костюм, но голубой не как обычное яйцо дрозда, а как яйцо дрозда, которое ты находишь в лесу и переживаешь, что никто из него не вылупится, потому что птенец уже мертвый. А потом птенец все-таки вылупляется, и ты переживаешь, что делать дальше.
Элен кладет руку поверх моей руки и говорит:
- Мистер Стрейтор, а имя у тебя есть?
Карл.
Я говорю: Карл. Карл Стрейтор.
Я спрашиваю, почему она тогда сказала, что я средних лет.
А Элен смеется и говорит:
- Потому что так оно и есть. Ты средних лет, я средних лет, мы оба.
Колесо снова дергается, и мы начинаем спускаться вниз.
Я говорю ей: твои глаза. Я говорю: они голубые.
Вот - моя жизнь.
Мы опускаемся до самого низа, и служитель поднимает перекладину безопасности. Я встаю и подаю руку Элен, помогая ей спуститься. Опилки мягкие и сыпучие, и мы пробираемся сквозь толпу, спотыкаясь на каждом шагу и обнимая друг друга за талию. Мы подходим к Моне, которая так и читает ежедневник.
- Пойдем искать воздушную кукурузу, - говорит Элен. - Карл обещал купить.
Мона держит в руках раскрытый ежедневник. Она поднимает глаза. Ее губы слегка приоткрыты. Она быстро моргает - раз, второй, третий. Она вздыхает и говорит:
- Гримуар, который мы ищем... - Она говорит: - Кажется, мы его нашли.
Глава тридцать четвертая
Ведьмы, когда записывают заклинания, часто используют руны, особые символы тайного кода. По словам Моны, иногда заклинания записывают в обратную сторону, чтобы их можно было прочесть только в зеркале. Заклинания записывают по спирали, начиная от центра листа и раскручивая к краям. Их записывают, как таблички-проклятия в Древней Греции: одну строку - слева направо, вторую - справа налево, третью - опять слева направо, и так далее. Такой способ письма называется 'бустрофедон', от греческих слов bus - 'бык' и strepho - 'поворачиваю', потому что он повторяет движения быка, впряженного в плуг, который ходит по полю туда-сюда. Существует и способ письма, копирующий движение змеи, когда каждая строчка пишется 'змейкой' и строчки как бы расползаются в разные стороны.
Единственное правило - заклинания должны быть запутанными. Чем больше путаницы и недомолвок, тем сильнее будет заклятие. Заморочить, закружить, сплести чары - этим и занимаются ведьмы. Само по себе кружение на месте очень сильное магическое действие. Бога-мага, покровителя ведьм и колдунов, Гефеста изображают со сплетенными или скрещенными ногами.
Чем больше путаницы и неясностей в заклинании, тем сильнее оно воздействует на намеченную жертву.
Собьет ее с толку. Отвлечет внимание. Жертва растеряется. Застынет в недоумении. У нее собьется сосредоточенность.
Похоже на приемы Большого Брата с его песнями и плясками.
Все то же самое.
На гравиевой стоянке, на полпути между выходом из луна-парка и машиной Элен, Мока поднимает ежедневник над головой, так чтобы огни луна-парка светили сквозь одну страницу. Сначала видно только то, что Элен записала на этот день: дата, имя - капитан Антонио Кэппелл - и напоминания о встречах по делам агентства. Но потом на странице проступает бледный узор из букв красные слова, желтые предложения, синие абзацы, - в зависимости от того, какой отсвет ложится на лист.
- Невидимые чернила, - говорит Мона, все еще держа страницу на свету.
Бледные, как водяные знаки. Призрачные письмена.
- Меня переплет навел на мысль, - говорит Мона.
Переплет из темно-красной кожи, почти черной из-за того, что ежедневником пользуются постоянно.
- Это человеческая кожа, - говорит Мона.
Элен говорит, что нашла эту книгу в доме Бэзила Франки. Симпатичная старая книга, только пустая. Она купила ее вместе с домом. На обложке черная пятиконечная звезда.
- Пентаграмма, - говорит Мона. - Это была чья-то татуировка. А этот маленький бугорок. - Она прикасается пальцем к точке на корешке. - Этот сосок.
Мона закрывает книгу, отдает ее Элен и говорит:
- Потрогай. Прислушайся к ощущениям. - Она говорят: - Это даже не древняя, это гораздо старее.
Элен открывает сумочку, достает пару кожаных белых перчаток с пуговичками на манжетах и говорит:
- Нет. Держи ее ты.
Мона смотрит на книгу, раскрытую у нее в руках, и перелистывает страницы туда-сюда. Она говорит:
- Если бы знать, что они использовали вместо чернил, я смогла бы ее прочитать.
Если писали уксусом или жидким аммиаком, говорит она, то надо сварить красную капусту и протереть страницу отваром - буквы проявятся малиновым цветом.
Если писали спермой, то написанное можно прочесть под флюоресцентным светом.
Я перебиваю: люди записывают заклинания спермой?
И Мона говорит:
- Только самые сильные заклинания.
Если писали раствором кукурузного крахмала, надо протереть страницу йодом.
Если писали лимонным соком, говорит Мона, нужно нагреть страницу, и тогда буквы проступят коричневым.
- А ты лизни, - говорит Элен. - Если кислое, значит, лимонный сок.
Мона резко захлопывает книгу.
- Это книга заклятий, который тысяча лет, книга, переплетенная в человеческую кожу и, возможно, написанная чьей-то древней спермой. - Она говорит Элен: - Так что ты ее оближи.
И Элен говорит:
- Ладно, я все поняла. Постарайся быстрее ее прочитать и перевести.
И Мона говорит:
- Это не я таскала ее с собой десять лет. Это не я ее уничтожала, не я писала поверх всего. - Она держит книгу обеими руками и сует ее Элен под нос. - Это древняя книга. Она написана на архаичном латинском и греческом. Плюс к тому - древние руны, теперь утраченные. - Она говорит: - Мне нужно время.
- Вот. - Элен открывает сумку, достает сложенную бумажку, отдает ее Моне и говорит: - Вот баюльная песня. Один человек, Бэзил Франки, ее перевел. Если сличить ее с заклинанием из книги, тогда будет проще перевести все остальные заклятия на том же языке. - Она говорит: - Как на Розеттском камне.
Мона протягивает руку, чтобы взять листок.
Но я вырываю листок у Элен и говорю: почему мы вообще затеяли эту дискуссию? Говорю, что я думал сжечь книгу. Я разворачиваю листок. Это страница 27 из библиотечной книжки. Я говорю: надо сперва подумать. Подумать как следует.
