потайная дверь.
- Выходит в заброшенный сад, а дальше спуск к морю, - пояснил Петр Маркович. - Здесь у меня как на подводной лодке. Есть все на три года автономного плаванья.
Спохватившись, что он, наверное, слишком много говорит, хозяин по-военному подобрался и спросил, глядя на Магга:
- Вообще нам нужно переночевать, а завтра отправиться в Севастополь. Подготовь серьезную машину. Номера или Верховного Совета, или службы безопасности, документы - соответствующие. Чтобы на контрольно-пропускном пункте не возникло недоразумений. Что касается частностей, то их уточнит шеф.
Вышколенный за многолетнюю службу, Петр Маркович не выказал и тени удивления молодостью 'шефа'.
- Нужны оружие и деньги, - сказал Максим. - Что-нибудь легкое, скорострельное, пистолеты, несколько гранат.
- Деньги местные или валюта? - уточнил хозяин.
- Естественно валюта, - не без внутреннего вожделения небрежно ответил Максим.
Вернулись в дом, где хозяйка уже успела накрыть стол и зажечь в камине небольшой веселый огонь. Магг, не обнаружив в баре 'гайдамацкой', опечалился. Максим утешил бестолкового слугу, сказав, что 'смирновская' ничуть не хуже, кроме того, мол, свою прелесть имеют и 'Наполеон', и вот этот джинн, и шотландское виски.
- Напитков у нас побольше, чем у тебя жен, и все они, как и твои жены, разные, - популярно объяснил он.
Пока хозяйка потчевала их немыслимыми для голодной страны деликатесами, Петр Маркович ушел в 'черную' половину дома и притащил оттуда огромный, еще, наверное, довоенный чемодан. В нем оказался целый арсенал. Гости прервали застолье и Максим стал подбирать вооружение, достойное того, чтобы противостоять банде Мудлака. Marry и Тофику он вручил по 'Макарову' (хоть тяжеловат, но надежен) и охотничьему ножу, себе взял то же самое плюс 'узи' с запасом патронов и шесть 'лимонок'.
'Если Петр Маркович у них сексот четвертой категории, - с уважением подумал Максим, - то кто же у них ходит в первой и каковы их возможности'.
- Вот деньги, - хозяин протянул Максиму плотную пачку стодолларовых купюр. - Здесь ровно десять тысяч. Если надо больше, я к вечеру принесу.
Максиму перехватило дыхание. Такой суммы он не то, что никогда не держал в руках, но и не видел. По совдеповской привычке он перевел десять тысяч 'зелененьких' по рыночному курсу в рубли - и обалдел окончательно.
- Пока достаточно, - сказал он, стараясь не выдать свое состояние.
Магг и Тофик к деньгам отнеслись совершенно равнодушно, а вот оружием заинтересовались.
- Ножом я владею хорошо, а вот этой штуковиной, признаться, не пользовался, - сказал Магг.
- А я вообще ничем не владею, - признался джинн-недоучка.
- Если шеф не возражает, - сказал Петр Маркович, - то я могу дать дорогим гостям небольшой урок. Так сказать, элементарные навыки. К меня в подвале оборудован домашний тир.
Сраженный 'домашним тиром', Максим конечно же благословил учебные стрельбы, а сам, оставшись один, сделал себе 'дабл скатч' со льдом и лимоном, сел в кресло у камина и для начала пересчитал 'зелененькие', которые прямо-таки жгли ему карман. Господи, мог ли он вчера, да еще и сегодня, час назад, предположить, что вот так, без трудов и забот, без хитроумных комбинаций и риска, вдруг, как в рождественской сказке, станет миллионером?! Впрочем, риск есть и, наверное, немалый. Если Мудлак претендует на руку и сердце принцессы, если он плетет интриги и строит козни, если на него работают сотни, а то и тысячи подонков и головорезов, то слово 'риск' не самое удачное. Смертельная опасность, канат над бездной, трюк под куполом цирка без страховки - вот что есть теперь формула его жизни. И, если быть честным, то больше всего на свете ему сейчас хочется тихонечко встать, тихонечко выйти из этого двойного дома и рвануть в аэропорт. А там - или Москва или Воркута, или какое-нибудь Простоквашино в Тульской области. Залечь на дно, отсидеться, и дальше жить королем... Хотя, с другой стороны, страховка у него есть. Пока Магг и Тофик, и этот... сексот четвертой категории. А когда он доберется до Дульси, то все опасности и страхи вообще растают как дым. У нее власть, закон, своя служба безопасности. Он разоблачит подлого Мудлака и попросту уничтожит его. Ведь это смешно: жить 'королем' в Простоквашино с двумя миллионами 'деревянных' рублей, когда судьба ему первому среди людей дает шанс выйти на контакт со звездным братством разумных существ, и не просто выйти, а, быть может, даже возглавить его. Стать Королем Королей! Да и, честно говоря, его смутили и обнадежили двусмысленные слова Ее Высочества, ее красота, наконец, ее прощальный поцелуй. Непростой он был - это факт. И сладок! До чего же сладок, черт побери!
Максим позвонил матери на работу, сказал, что море прекрасное, кормят хреново, но после года армии вот так расслабиться - это все-таки блеск. Мать, как всегда, была в холерическом настрое: сообщила кучу практически ненужных ему новостей, задала десяток вопросов и столько же подарила советов, заявила, что приедет к нему на выходные, но тут же сообщила, что нет, не получится, потому что... Потом Максим позвонил отцу. Тот заканчивал роман. Пожаловался, что дело идет туго, рывками, но сам, тоже как всегда, говорил мало, больше слушал его, а если и вставлял фразу, то обязательно такую, которая продлила бы разговор. Максим знал: отец тоскет без него, тоскует за их вдруг так нелепо и безвозвратно развалившимся домом, даже за кошкой Алисой скучает. Он спасается от одиночества то за письменным столом, то в кутежах, то с какими-то женщинами, которые, как на зло, попадаются ему одинаково эмансипированные и занятые собой, работой, детьми и еще черт знает чем. 'Понимаешь, - как-то признался отец, - ни одна из них ни разу даже из любопытства не заглянула в холодильник: а чем, мол, ты, старый хрен, живешь? Я для них как скорая сексуальная помощь. Забежит на два часа, женский спазм свой снимет, а потом за полмесяца и не позвонит ни разу. Устал я от них, братец'. Заканчивая разговор, отец попросил:
- Береги себя, сынок. Ты ведь знаешь, что я на этом свете маюсь только из-за тебя.
- Я, папа, малость разбогател, - сказал Максим, чувствуя в горле какой-то комок. - Вот вернусь и куплю тебе настоящую пишущую машинку. 'Оливетти', например, с памятью. Или, еще лучше, персональный компьютер.
- Ты же знаешь - я пишу от руки, - засмеялся отец.
- Подари мне лучше хорошую ручку и запас стержней. Или тонкий фломастер.
Вернувшись возбужденные, пахнущие порохом Магг и Тофик. Петр Маркович похвалил учеников, а о Магге вообще произнес похвальную речь: врожденные, мол, способности у человека, талант.
'Какой он, мать его неземную так, человек', - подумал Максим, и впервые ему со всей отчетливостью открылась некая гнусность поведения пришельцев из миров СНГ. В целом им Земля, видите ли, как равноправный партнер не подходит. А делишки свои темные, что одни, что другие, ворочают здесь как у себя дома. Мы же для них туземцы, быдло неумытое... Да и сами они... Свободные подданные! Бред собачий...'
Магг вдруг предложил прогуляться по вечерней Ялте.
- Я здесь впервые, а Тофик вообще кроме своего Баку
ничего в жизни не видел... Петр Маркович, присоединяйтесь.
- Никак нет, не могу, - по-военному ответил хозяин.
- Мне лишний раз светиться не с руки. Проще говоря, - запрещено. Ваше дело молодое - гуляйте.
Максиму идея двойника вождя мирового марксизма не понравилась, но и сидеть весь вечер в этом оазисе роскоши с провинциально-космическим мафиози тоже не хотелось.
- Ладно. Держаться всем вместе, быть внимательными. Оружие, пока к нему не привыкли, не берите.
Минут через двадцать они были у моря. От вчерашнего шторма остались только крутые галечные косогоры да кучи водорослей. А так - нежный, ласковый, солнечный зверь. Правда, после шторма немного зубастый - вода была прохладная.
Магг и Тофик плескались у берега, а Максим неторопливо плыл себе и плыл, пока впервые в жизни не оказался у буйка. В душе шевельнулся запоздалый страх, но Максим тут же прогнал его, уцепился за металлический бочонок, а минут через пять, отдохнув, все также спокойно поплыл к берегу.
