- Его посадят в тюрьму?
- А ты был бы против?
Пол покачал головой.
- У тебя есть к нему какие-то чувства?
- Он мне не нравится, - ответил Пол.
- Конечно, все не так просто, - попытался возразить я. - Ты все же обязан считаться с его мнением, его чувствами. Ведь он твой отец. Тебе от этого никуда не деться.
- Он мне не нравится, - повторил Пол.
- Об этом нам нужно будет еще поговорить, возможно вместе с Сюзан. Но не обязательно прямо сейчас.
Я откусил бутерброд с сыром и авокадо. Пол принялся за рулет из омара.
- Хочешь помочь мне выяснить все это? - спросил я.
- Насчет отца?
- Да. И насчет матери тоже. Но мы можем раскрыть такие вещи, которые тебе будет не очень-то приятно узнать.
- Мне все равно.
- Все равно, помогать мне или нет?
- Нет. Мне наплевать, если я узнаю что-то об отце и матери.
- Хорошо. Значит, решено. Но запомни, может случиться так, что тебе не будет все равно. И будет больно и неприятно.
- Они мне не нравятся, - снова повторил Пол, доедая рулет.
- Ну ладно, - кивнул я. - Тогда приступим.
Моя машина стояла на площадке за зданием таможни, под знаком 'ТОЛЬКО ДЛЯ ТРАНСПОРТА ВЛАСТЕЙ'. Когда мы шли к ней. Пол шагал чуть впереди. С тех пор, как я забрал его, он немного подрос. И начал раздаваться в плечах. На нем были джинсы, темно-синяя майка 'Адидас' и зеленые кроссовки 'Найк' на синих 'липучках'. На руках уже слегка прорисовывались трицепсы. Да и спина стала чуть шире. Он двигался немного прямее, чем раньше, в походке чувствовалась упругость и пружинистость. Некогда бледная кожа покрылась темным, хотя еще и чуть красноватым, загаром.
- А ты неплохо выглядишь, - заметил я, когда мы сели в машину.
Он промолчал. Я проехал по Атлантик-авеню, пересек мост Чарлзтаун и остановился у бара за площадью Сити. Фасад бара был отделан под камень. Слева от входа - витрина с зеркальными стеклами и неоновой вывеской:
'ПИВНАЯ 'ГОЛУБАЯ ЛЕНТА'. За вывеской висела грязная ситцевая занавеска.
Мы с Полом вошли внутрь. Справа тянулась длинная стойка, слева стояли столики. На высокой полке - цветной телевизор. Шел матч между 'Сокс' и 'Милуоки'. Я забрался на высокий табурет и указал Полу на соседний. К нам подошел белобрысый бармен с татуировками на обеих руках.
- Вообще-то детям не положено торчать около стойки, - сказал он.
- Он не ребенок, просто карлик, - ответил я. - И хочет выпить кока-колы. А мне плесни-ка пивка.
Бармен пожал плечами, налил кока-колы из большой литровой бутылки, потом нацедил мне порцию пива из медного крана и поставил перед нами стаканы.
- Конечно, мне все равно, - вяло протянул он. - Но существует закон, вы же понимаете.
Я выложил на стойку пятидолларовую бумажку и сказал:
- Нужен Бадди Хартман.
- Не знаю такого, - покачал головой бармен.
- Да знаешь. Он вечно тут сшивается. У тебя да еще у Фаррелла на Разекфорд-авеню.
- Ну и что?
- Я хочу подсунуть ему кое-какую работенку. - Не сводя глаз с бармена, я вынул еще одну пятидолларовую бумажку и положил рядом с первой. Я видел, как точно так же делал один знаменитый сыщик в каком-то фильме. Бармен взял одну пятерку, отсчитал сдачу и бросил на стойку.
- Бадди раньше трех не появляется, - сказал он. - Спит поздно. А потом приходит сюда есть бутерброды с сыром.
Было двадцать пять минут третьего.
- Мы подождем, - бросил я.
- Как хотите, только пацану нечего делать за стойкой. Может лучше перейдете за столик?
Я кивнул и вместе с Полом перебрался за стол в глубине бара. Сдача осталась на стойке. Бармен немного поколебался, потом сгреб деньги и сунул в карман.
Я уставился в телевизор. Пол внимательно рассматривал зал, не проявляя ни малейшего интереса к матчу.
Без десяти три в бар вошел Бадди Хартман. Во рту дымилась сигарета. В руке была свернута трубочкой газета. Он уселся за стойку.
- Тут один парень тебя ищет, - сообщил бармен. - Говорит, по какому-то делу.
- О'кей, - кивнул Хартман. - Сделай-ка мне бутерброд с яйцом и одно пиво, хорошо, Берни?
Он повернулся и, прищурившись от сигаретного дыма, небрежно глянул в мою сторону. Я приветливо махнул рукой. Хартман узнал меня, быстро сполз с табурета и направился к выходу.
- Пошли, - бросил я Полу и выскочил на улицу.
Хартман бежал через дорогу, удирая в сторону Мейн-стрит.
- Смотри за машинами, - сказал я Полу и рванул через улицу.
Пол держался следом. Мы оба бежали легко и свободно. К этому времени наши ежедневные пробежки составляли восемь-десять километров. Я был уверен, что Бадди не уйдет. Он несся в сторону готической церкви, напрягаясь изо всех сил. Нет, так он долго не продержится.
Он и не продержался. Я настиг его у ступенек церкви. Пол не отстал ни на шаг. Я схватил Бадди за воротник и со всего маху ударил лицом в стену церкви. Быстро обыскал. Нет, если оружие и есть, то спрятано где-то очень глубоко. Бадди жадно ловил ртом воздух. Я отпустил его. Он повернулся, закашлялся и сплюнул. Грудь тяжело вздымалась.
- Отличная форма, Бад, - улыбнулся я. - Приятно встретить человека, который так следит за собой.
Бадди снова сплюнул.
- Что тебе надо? - выдохнул он.
- Да вот, Бад, хочу потренироваться с тобой немного. Узнать секреты твоей великолепной физической формы.
Бадди сунул в рот сигарету и закурил. Сделал затяжку, закашлялся, снова затянулся.
- Ладно, парень, кончай хреновину пороть. Что надо?
Он стоял в углу между стеной и лестницей церкви. Я специально загнал его туда, чтобы он не смог убежать. Бадди затравленно шарил глазами по улице.
- Я хочу выяснить, откуда ты знаешь Мэла Джакомина, - сказал я.
- Кого?
Я ударил его левой в лицо. Сигарета выскочила изо рта и, разбрасывая искры, покатилась по тротуару.
- Ну ты, кончай, - заскулил он.
- Так откуда ты знаешь Мэла Джакомина?
- Просто знакомый.
Я ударил его правой. Его голова дернулась, и он ударился затылком о стену.
- Кончай, ты что пристал, - снова заскулил Бадди.
- Откуда ты знаешь Мэла Джакомина?
- Это друг одного моего приятеля?
- Какого приятеля?
Бадди замотал головой.
- Смотри, я уже сжимаю кулак, - пригрозил я.
- Не могу сказать. Он мне потом башку оторвет.
