Басбай Мар гонялся за ним вокруг стана с пастушьим кнутом (и, к несчастью, настиг), когда застукал юного Темрая со своей младшей дочерью, занятых постижением таинственных прелестей юности. За ним ехал Кьюскай, высокий, величественный Кьюскай, всего на пять лет старше Темрая, его неизменный друг и покровитель в детских забавах. Молодой вождь еще помнил то время, когда едва решался заговаривать с ним на равных. Интересно, а что там делает дядя Ан, разряженный в цветастые перья, - ну естественно, ведь на протяжении последних пятидесяти двух лет Анкай Мар был верховным шаманом. Ходили слухи, будто раз в год он играет в 'клетки' с самими богами.
Темрай ударил коня пятками по бокам и предоставил Журраю возможность догонять его. Ситуация грозила превратиться в большой спектакль, чего новоиспеченный вождь в глубине души совсем не желал.
Когда до всадников оставалось несколько ярдов, Темрай осадил коня и медленной рысью проехал мимо выстроившейся линии. Поравнявшись с Басбаем, он протянул руку, властным жестом забрал штандарт и вознес его высоко над собой, умудрившись не уронить и не упасть сам. Сотня всадников, оставшихся позади авангарда, ответила радостным ревом. Вернув штандарт Басбаю, Темрай остановился перед дядей Аном, который тут же подмигнул ему сквозь прорезь маски.
- Да здравствует Темрай Тайми Мар, - раскатисто прокричал дядя Ан. Да здравствует великий вождь Темрай!
И тут же прошептал, чтобы не слышали соседи:
- Темрай, ты поправился. Похоже, тебя неплохо кормили.
- Не смеши меня, дядя Ан, иначе я свалюсь с лошади.
Темрай поднял руку в приветственном салюте.
Пятеро лучших воинов племени спешились и преклонили перед ним колена.
'Они поступают так, потому что покоряются мне, - неожиданно осознал всадник, и от этой мысли ему стало неловко. Но лишь на мгновение. - Они так поступают, потому что хотят помочь мне, я должен лишь принять их помощь'.
Молодой человек сделал глубокий вдох, надеясь, что голос не сорвется, провозгласил
Я - Темрай кер Сасурай Тайми Мар, - донеслись до него собственные слова. - Встаньте, дети мои!
О милосердные боги, какой спектакль! Молодой человек попробовал представить, как бы поступил его отец, окажись он в такой ситуации, но безуспешно. В конце концов, его отец был вождем, а вождь знает, что делает.
Неожиданно Темрай вспомнил, что отец мертв, но самое ужасное, что сын не имеет права плакать или демонстрировать свое горе даже самым близким друзьям и родственникам, потому что всем известно, что вождь живет вечно.
'Я хочу домой', - мелькнуло в голове.
Я дома.
* * *
При виде родных шатров Темрай почувствовал себя лучше, затем вождю стало совсем плохо. Ему хотелось спрыгнуть с лошади, добежать до шатров, приласкать собак, раздать подарки, поскорее найти Пеггая, Соругая, Фелтен и Кдруен - просто, чтобы сказать 'привет!', пока не вернулся отец...
Вождь натянул поводья и медленным шагом проехал вдоль главной улицы. Его голова была высоко поднята, осанка царственна - именно так, как учили в детстве. Люди выбегали из шатров посмотреть на него, но никто не кричал и не размахивал руками, даже собаки, и те пятились назад, нерешительно повиливая хвостами, словно опасаясь, что его это рассердит. Темрай никогда не видел стан таким тихим.
'Это глупо. Вовсе нет. Именно так должен вести себя клан в присутствии своего вождя'.
'Интересно, что чувствовал отец... что чувствовал Сасурай Тайми Мар, подумал юный вождь, - когда впервые въезжал в стан как Отец Клана, защитник своего народа и племянник богов? Смущение? Вероятно, нет. Вспомни семейную историю, Темрай. Ты больше не имеешь права беспечно относиться к такого рода вещам. Сасурай Тайми Мар был зрелым мужчиной, постоянным членом совета, когда Жолдай Тай ми Мар наткнулся на разъезд Максена Пичфорка на равнине Силаи. Когда Сасурай, возглавлявший остатки разбитой армии, въезжал в стан, люди смотрели не на него: они пытались найти среди всадников отцов, мужей, сыновей, братьев и нареченных, подавляя крик и слезы, не увидев их среди живых. Вероятно, Сасурай получил еще меньше удовольствия от этого момента и извлек из него больше пользы.
'Я должен справится. С этого момента у меня нет права на ошибку'.
* * *
- Следующее упражнение, - говорил Лордан, - принадлежит к числу тех, которые вы будете ненавидеть до конца своих дней. От него болят мышцы, оно противно, во вы будете повторять его до тех пор, пока не выполните правильно. Готовы?
Пока ученики взирали на него со смешанным чувством ненависти и страха, Лордан поставил пятки под прямым углом, распрямил спину и вытянул руку с мечом в позицию ортодоксальной защиты. По прошествии минуты (что в данном случае означало практически вечность), настав ник объявил:
- Приступайте.
Результат оказался совершенно предсказуемым, поэтому он заставлял выполнять упражнение снова и снова.
'Однажды, - думал Лордан, проходя вдоль выстроенных в линию учеников, - я точно узнаю, что предполагает достичь эта пытка. Иначе зачем вот уже двадцать поколений фехтовальщиков повторяют ее три раза в день, каждый день!'
В этот раз первым не выдержал благородный Ювен. Лордан рукой опустил его клинок и, бросив: 'Сначала', продолжил прогуливаться вдоль шеренги. Неприятная особенность упражнения заключалась в том, что, если не справлялся один, оставшимся приходилось начинать сначала.
Устав смотреть на мучения своих подопечных, Лордан пробурчал: 'достаточно' и один за другим опустил все шесть клинков.
- Хочу напомнить вам, - добавил он, - что деревянные модели, которыми вы пользуетесь, значительно легче и короче настоящего оружия, поэтому в дальнейшем вам предстоит стоять четыре минуты вместо двух. Теперь приступим к изучению обратного шага классической городской защиты. Опорная нога на линии, оба колена полусогнуты, как если бы вы сидели на стуле. Мастер Тьюдел, вы похожи на испражняющегося наука.
Девушка. В ее движениях сквозила та же неуклюжесть, что и у остальных пяти, но упорство, с которым она выполняла каждое упражнение, было почти пугающим. Она занималась, словно... Студенты учатся фехтованию с целью хорошо зарабатывать и не быть убитым, эта хотела научиться убивать. Бардас отдал профессии десять лет, но никогда не видел ничего подобного. Он знал одно: ему это не нравится.
- Эта, - шепнул Лордан помощнице, пока класс тяжело топтался, с размаху рассекая воздух, - станет настоящим чудовищем.
- Отлично, - невозмутимо ответила Эйтли, - успешный выпускник - лучшая реклама для заведения.
Девушка сидела в шезлонге, уткнув нос в кучу восковых дощечек: список имен, догадался фехтовальщик.
- Знаешь, кто это? - спросила она.
- Не имею ни малейшего понятия.
- Это список всех студентов, записавшихся на этот семестр. Более тридцати еще не выбрали школу. Можно прямо сейчас отправляться искать их.
- Ты увлеклась, у меня уже есть класс.
- Ах, - улыбнулась Эйтли. - Как ты смотришь на то, чтобы вести два класса одновременно? Некоторые инструкторы так делают.
В ответ Лордан недовольно нахмурился.
- У меня нет сил смотреть за этим, - ответил он, - еще полдюжины идиотов доконают меня.
- Брось, ты просто еще не привык. Когда ты найдешь свой собственный стиль...
- Отличная идея, тем не менее она отклоняется. Я способен справиться с одной дюжиной, но две шестерки - это выше моих сил. Кроме того, отличительной чертой нашей школы является индивидуальное обучение. Значит, я должен постоянно наблюдать за тем, что делают ученики. А как я буду за ними наблюдать, если половину времени мое внимание будет занято другим классом? - Бардас поглядел на аккуратные дощечки с именами и подумал о том, сколько усилий потрачено впустую. - Тебе следовало спросить у меня, прежде чем приступать к своей затее.
