положение и впрямь создавалось трудное. Следовало крепко поразмыслить. Очень крепко...
Прежде всего, Геринг не просто покровитель, но и друг. Он-то, с его нюхом и широтой, знает истинную цену Ханфштенглю. И не удивительно. Ханфштенглей не так-то много в национал-социалистской элите! Гарвардский диплом, восемь иностранных языков - это кое-что значит. К тому же связи. В Америке, в Англии... Не случайно Геринг, решив возвратиться на прежнюю квартиру на Кайзердам, предоставил свои великолепные апартаменты президента рейхстага именно Ханфштенглю, своему милому 'франту' Эрнсту. Вот уже неделю 'франт' занимает верхний этаж роскошнейшего дворца, где кроме него гостят еще принц Август Вильгельм, принц Филипп фон Гессен и родственник жены Геринга шведский граф фон Розен. Можно ли желать большего!
Но в момент наивысшего взлета и торжества судьба готовит ловушку. Ханфштенгль сразу почувствовал ее в словах Геббельса.
Прежде всего, 'франт' знал, что Геринг не сможет приехать на Рейхсканцлерплац. Он будет в это время на торжественном вечере в честь столетия со дня рождения начальника генерального штаба графа Альфреда фон Шлиффена. Там соберется вся аристократия, весь цвет рейхсвера. Герман один из немногих наци, кого они допускают в свой круг. И он этим очень дорожит. Одним словом, у Геббельса его в тот вечер не будет... Зачем же понадобился Ханфштенгль? Сыграть на рояле две музыкальные пьесы? Ублаготворить фюрера Вагнером? Нет, он нужен Геббельсу только как свидетель... Свидетель чего? Очевидно, его присутствие должно продемонстрировать Герингу, что против 'наци No 2' никто ничего не затевает. А на самом деле? Тут-то и кроется для доктора Ханфштенгля ловушка. Если Геббельс приготовил Герману сюрприз, то 'франт' Эрнст превращается в соучастника, а толстяк ничего никому не прощает... Если же дело не в этом и Геббельс просто избрал его в качестве орудия для проведения в жизнь каких-то своих планов, то...
День прошел в оценке всех мыслимых и немыслимых ситуаций. Ханфштенгль несколько раз пытался дозвониться до Геринга, но тот как в воду канул. Ни в министерстве, ни в рейхстаге, ни на квартире его не оказалось, хотя точно было известно, что, подобно фюреру, Геринг тоже прервал предвыборную поездку и возвратился в Берлин. Ночь тянулась в тревожном полузабытьи...
Но под утро начался этот спасительный грипп! Ханфштенгль не вышел к завтраку и слабым голосом попросил здешнюю экономку фрау Пушке вызвать врача. Когда прискорбный факт не опасного, впрочем, для жизни заболевания был удостоверен, Ханфштенгль позвонил по прямому аппарату спецсвязи Геббельсу.
- Очень сожалею, господин министр, но я жестоко простужен, - с непритворной скорбью сказал он. - Как личное несчастье переживаю я, что не смогу сегодня увидеть фюрера и вас.
- Это невозможно, - сухо возразил Геббельс. - Вас ждут.
- Я проклинаю свой грипп, - как бы не расслышав, продолжал Ханфштенгль, - но нельзя же подвергать фюрера опасности заражения в такое горячее для партии время.
- Это чертовски некстати, Ханфштенгль!
- Безусловно, рейхслейтер, я, собственно, о том же самом говорю. В такое напряженное время это особенно некстати. Кажется, подумаешь, какой-то грипп! Но доктор Хофман сказал, что это очень заразно и чревато осложнениями. На осложнения я, конечно...
Геббельс что-то пробурчал и повесил трубку.
Ханфштенгль лишний раз убедился, что дело нечисто, и возликовал. Но тут же телефон рядом с ним зазвонил. Это был адъютант Гитлера Брюкнер.
- Фюрер хочет вас видеть, доктор Ханфштенгль, - сказал он. - Фюрер хочет, чтобы вы играли.
- Весьма сожалею, партайгеноссе*, но я болен. Я только что докладывал об этом доктору Геббельсу.
_______________
* Товарищ по партии (нем.).
- У кого вы лечитесь?
- У Хофмана, - улыбаясь собственной прозорливости, ответил Ханфштенгль. - У Алоиза Хофмана.
- И что он находит у вас?
- Заурядный грипп! Да, всего лишь грипп. Мне ничего не стоит перенести его на ногах, но возможность инфекции... Это очень заразно... он умолк, передавая инициативу Брюкнеру.
Но тот так и не решился посоветовать Ханфштенглю пойти на риск. Ведь это означало взять на себя ответственность за здоровье фюрера.
- Ну что ж, очень жаль, - вздохнул Брюкнер. - Желаю вам скорейшего выздоровления. Хайль Гитлер!
- Хайль Гитлер! Благодарю, партайгеноссе.
Ханфштенгль удовлетворенно откинулся на подушки и нажал кнопку звонка.
- Фрау Пушке, - сказал он экономке, - велите заварить мне липового цвету и принесите что-нибудь почитать.
Вскоре чай был готов, и экономка вкатила его на стеклянном столике вместе с 'Таинственным островом' - прославленной книгой любимейшего автора всесильного министра.
День прошел в приятном томлении и неге. На душе было светло и безоблачно. Но перед самым отходом ко сну, когда Ханфштенгль готовился испить неизменный стакан йогурта, в спальню вбежала фрау Пушке:
- Господин доктор! Рейхстаг горит!
Ханфштенгль нашарил пуховые комнатные туфли и, запахнув атласный халат, подбежал к окну. В непроглядном ночном небе ярко пылал огромный решетчатый купол. Рейхстаг горел.
Он бросился к аппарату и, путаясь от волнения, после третьей попытки набрал телефон квартиры Геббельса.
- Геббельс! - сразу же ответил знакомый голос.
- Рейхстаг горит! Господин министр, горит рейхстаг!
- Это вы, Ханфштенгль? У вас что, поднялась температура?
- Из моего окна хорошо видно, господин министр! Рейхстаг горит.
- Бросьте, доктор. Вы меня разыгрываете! Это же польские штучки шутить первого апреля. К тому же вы поторопились. Сегодня только 27 февраля...
- Я не шучу. Позвоните в полицейский участок, вам подтвердят. Хачфштенгль быстро успокоился, и привычная логическая машина уже проворачивала в его голове свои бесчисленные колеса.
Что это с ним? Он ведет себя со мной очень странно, думал Ханфштенгль, даже в последней стадии опьянения мне не пришло бы в голову так шутить. И с кем! Наши отношения не оставляют места для шуток...
- Так вы это серьезно, доктор? - Геббельс, кажется, начинал верить ему.
- Конечно, господин министр. Я бы не позволил себе этим шутить. Ханфштенгль закончил скорбной нотой и тут же подумал: 'Неужели они ничего не знают? Да быть того не может - пожар очень сильный'.
- Так... Сейчас свяжусь с участком у Бранденбургских ворот.
Мне удалось его убедить, подумал Ханфштенгль, медленно опуская трубку на рычаг. Странный разговор. Очень странный... А что если я нужен им как свидетель. Я должен был лицезреть то непритворное удивление, с каким они встретят весть о пожаре. Но номер не удался. Я заболел... И вот теперь своим звонком я дал ему возможность сыграть приготовленную роль хотя бы по телефону. Что ж, видимо, перст судьбы...
Зазвонил внутренний телефон. Ханфштенгль сразу узнал скрипучий голос принца Гессенского:
- Взгляните в окно, доктор. Рейхстаг горит!
- Да, ваше высочество. Я уже знаю. Только что сообщил об этом министру Геббельсу. Он долго не хотел мне верить.
- Вот как? Гаулейтер Берлина узнал о пожаре именно от вас?
- Да. Только что.
- Удивительно. Вот уже полчаса, как туда отправились пожарные команды.
- Доктор Геббельс мог и не знать. У него сегодня небольшое торжество в честь фюрера.
- Да, конечно, - с готовностью согласился принц. - Спокойной ночи, доктор.
