Вот и еще один свидетель, подумал Ханфштенгль, да какой - сиятельный! Видимо, все так и есть. Мы выполняем с ним теперь одну и ту же задачу. И он, и я, и его высочество Август Вильгельм Гогенцоллерн - гости толстяка... Это очень важное обстоятельство, когда глава парламента и министр тайной полиции съезжает из особняка, в котором есть подземный ход, ведущий в подвалы рейхстага. Это надо непременно засвидетельствовать. Что ж, я могу заявить под присягой, что Герман Геринг вот уже неделю не появляется во дворце. Да... Кроме того, никакой возни в подвале я не слышал. Я же действительно ничего не слышал! Надеюсь, их высочества могут сказать то же... Их слово - это почти королевское слово. Я же, как шеф зарубежной печати, не могу умолчать и о том удивлении, о том недоверии, с которым доктор Геббельс встретил страшную весть. Слава всевышнему, у них не может быть предлога для недовольства.
Глава 4
УЖИН У БУРГОМИСТРА
Лендциан и его коллега вахмистр Хельмут Пёшель доставили задержанного в участок у Бранденбургских ворот уже глубокой ночью.
Рейстаг и прилегающие улицы к тому времени были оцеплены полицией и штурмовыми отрядами СА. Несколько пожарных команд прилагали героические усилия, чтобы погасить бушующий в здании огонь. В отведенном месте толпились представители немецкой и зарубежной прессы, получившие на то специальные разрешения. Все чего-то ждали, ревниво следя друг за другом: не поспешил ли кто на телеграф передать в свою газету сенсацию ночи?
Человека в полицейской форме, естественно, никто не задерживал, и Лендциан, отконвоировав Ван дер Люббе, беспрепятственно возвратился к пылающему рейхстагу. Первый, кого он увидел там, был Геринг. Окруженный толпой приближенных, министр, не повышая голоса, отдавал приказания. Стоя в толпе штурмовиков и шупо, Лендциан хорошо слышал все, что он говорил.
- Надо усилить охрану восточных границ, - втолковывал Геринг какому-то высокому, туго перетянутому ремнями штурмовику. - Это раз! Немедленно арестуйте Тельмана, Димитрова и других террористов! Это два! И смотрите у меня, чтобы они не удрали в Москву!
Штурмовик ответил коротким кивком. Потом снял фуражку и, достав из бокового кармана платок, вытер шею. Он стоял спиной к Лендциану, и вахмистр видел только хорошо подстриженный затылок и белую полоску воротничка. В темных набриолиненных волосах офицера мелькали кровавые отблески пожара.
К Герингу приблизились корреспонденты. Он широко улыбнулся и, подбоченясь, дал им заснять себя на фоне горящего здания. Свита подалась в стороны, и Лендциан успел увидеть, как в дымном свете подожженного магния мелькнула безукоризненная ниточка пробора и шитье группенфюрера СА. Это был Карл Эрнст, лидер берлинских штурмовиков. Он тоже попал в снимок. А один из корреспондентов, тайно пробравшийся к месту происшествия, сотрудник 'Роте фане' Ион Зиг сфотографировал и усатого вахмистра Лендциана.
Завыли сирены, и коричневорубашечники, выстроившись цепью, стали теснить толпу. Притушив фары, к рейхстагу медленно подъезжали черные бронированные автомобили. Ловкие, подтянутые офицеры выпрыгивали с передних сидений и бросались к задним дверцам. Резкое движение руки, четкий шаг в сторону, и они каменели, пропуская высокое начальство.
Из первой машины вылез низенький худощавый Геббельс. Спереди его волосы были прилизаны, а на макушке непослушно топорщились. Со шляпой в руке, в плаще, застегнутом на все пуговицы, он прошел, волоча ногу, прямо к Герингу. Обменявшись партийным приветствием, они пожали друг другу руки. Но оттесненный в задние ряды Лендциан уже не мог слышать, о чем они говорили. Да он и не прислушивался, стараясь припомнить, где и когда в последний раз видел молодое и красивое лицо вождя берлинских штурмовиков.
Но вновь пронзительно завыла сирена и спутала его мысли. В сопровождении эскорта мотоциклистов СС к месту пожара подъехала, наконец, машина Гитлера.
...В тот же вечер, 27 февраля обер-бургомистр Берлина Генрих Зам устроил небольшой ужин при свечах для узкого круга знакомых. Собственно, никаких поводов для торжества у него не было. Просто ему посоветовали вытащить из добровольного заточения старика Брюнинга.
Огромный, ростом выше двух метров, бургомистр вместе с почти такой же монументальной супругой встречали гостей в прихожей. Уже прибыли генерал фон Рундштедт, бывший министр транспорта Готфрид Тревиранус, министр иностранных дел барон Константин фон Нейрат. Ждали только Брюнинга, бывшего рейхсканцлера, но он все не приезжал, запаздывал, хотя утром звонил и обещал непременно быть.
Пока именитые гости курили в библиотеке превосходные манильские сигары бургомистра, его сын составил партию в покер своим хорошим знакомым - молодым офицерам рейхсвера братьям Штауффенбергам и веселому красавцу Харро Шульце-Бойзену, которого принимали в аристократических гостиных Берлина в основном за родство с адмиралом фон Тирпицем. Внучатый племянник покойного министра флота слыл отчаянно левым. Журнал 'Гегнер' ('Противник'), который он редактировал, прославился своими постоянными нападками на фюрера и его партию. Кроме них в комнате были еще сын директора кильского окружного суда советник юстиции Манфред Рёдер, офицер военной разведки - абвера - Ганс Остер, адвокат Рёттер и его друг профессор физики Хорст. Штауффенберги были в мундирах, остальные - во фраках. Остер и Рёдер от нечего делать рассматривали развешанную по стенам коллекцию рыцарских доспехов и оружия.
- Все-таки в нем что-то есть, - сказал Рёдер, трогая стальной наколенник. - Личный, знаете ли, магнетизм. Это не простой человек! Нет!
- Проходимец, - коротко бросил Шульце-Бойзен, прикупая четвертого короля.
- Но пока нужный проходимец! - живо откликнулся Остер. - Это мавр, который должен сделать свое дело!
- Смотрите, как бы он не зашел в нем слишком далеко. Он же обещал нам, что покатятся головы. - Шульце-Бойзен небрежно выбросил своих королей на сукно. - Как вам это понравится?
- И вы верите в это, Шу-Бой? - Остер засмеялся. - Это же фигляр и демагог! В нужный момент мы дадим ему коленом под зад.
- Кто это 'мы'? - безучастно спросил Бертольд Штауффенберг, выкладывая на стол семь марок проигрыша.
- Мы - это мы! - Остер вытянулся и щелкнул каблуками. - И вы тоже, милостиво добавил он. - Одним словом, рейхсвер.
- Все же согласитесь, господа, это незаурядный человек, - кисло улыбнулся Рёдер.
- Э, да вы, кажется, созрели для них, Рёдер, - сдавая карты, бросил Клаус Штауффенберг.
- Не говорите глупостей! - отмахнулся Рёдер. - Просто я отдаю ему должное. Я юрист и поэтому беспристрастен.
- Вот-вот, - кивнул Клаус. - Я же говорю, что вы созрели для них.
- Нет, граф, вы ошибаетесь, я не собираюсь вступать в их партию. Рёдер легким щелчком сбил пушинку с фрачного лацкана, поправил бутоньерку и прижал ладонь к сердцу. - Это только повредило бы мне... - с усмешкой добавил он.
- Что вы, напротив! - нарочито шумно запротестовал Шульце-Бойзен и широко развел руками. - Это было бы вполне своевременно. Вы, кажется, рассчитываете получить место судьи. Я не ошибаюсь?
Рёдер не ответил.
- Ну вот видите! - тем не менее сказал Шульце-Бойзен. - Посему спешите. Им вскоре понадобятся свои судьи, много судей!
- Мое оружие, господин редактор, - Рёдер усмехнулся, и тонкие бескровные губы его сделались еще тоньше, - мое оружие - это честность и беспристрастность. Закон, господа, превыше всего! Люди же, которые хорошо знают закон, всегда нужны. Поэтому я и не спешу.
- Боюсь, что вам будет трудно выдержать конкуренцию.
- Почему вы так думаете? - он вновь отошел к стене и занялся рыцарскими доспехами.
- Вы же сдали юридический экзамен с оценкой 'весьма посредственно'... По-моему, это можно компенсировать только партийным билетом, причем желательно не с очень большим номером. Поэтому торопитесь, Рёдер, торопитесь.
Рёдер молча поклонился и, продолжая осматривать оружие, непринужденно проследовал вдоль стен и вышел из кабинета.
- Зачем вы его травите, Шу-Бой? - спросил Зам-младший.
- В самом деле, Шу-Бой. - Остер подошел к ломберному столику. - Он вам этого не простит. Будьте
