- Ночью я думала, что между нами установилась полная откровенность. Но вот наступил новый день, и я по-прежнему чувствую, что ты от меня многое скрываешь.
- Если хочешь, я отвечу на любые твои вопросы. Но я предпочел бы это отложить.
Макси чувствовала полную беспомощность, и ей захотелось плакать Вполне возможно, что владелец поместья - друг Робина, но у нее не было никакой уверенности, что Робин просто не решил мимоходом украсть лошадей. Что ему кража двух дорогих лошадей, если на его совести убийство, совращение и предательство?
Держа седло под мышкой, Робин свободной рукой погладил ее по щеке Пожалуйста, Канавиоста, попробуй в последний раз поверить мне на слово.
Когда он говорил таким просительным тоном, ей ничего не оставалось, как смириться, и она сказала с усталым вздохом:
- Ну ладно, взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Но предупреждаю: долго ждать обещанного объяснения я не смогу.
Робин вздохнул.
- Знаю. Но это путешествие было чем-то вроде сказки. Я не только обрел тебя - в каком-то смысле я обрел и самого себя. Я еще не совсем готов вернуться к действительности.
- Ты гордишься тем, что тебе ничего не стоит довести меня до состояния безвольного желе? Или тебя не удивляет, потому что ты так действуешь на всех женщин? - спросила Макси с искренней улыбкой.
- Ты преувеличиваешь мои чары. - Он поцеловал ее в щеку. - Но я очень рад, что ты на них поддаешься. Таким образом между нами поддерживается хоть какое-то равновесие власти.
Он пошел к двери, а Макси с негодованием крикнула ему вслед:
- Выдумал тоже! Да ты с первой минуты из меня веревки вил) Робин оседлал мерина и повернулся к ней.
- Будто ты не знаешь, что я, не задумываясь, пополз бы на коленях по раскаленным угольям, если бы ты мне это приказала?
Макси растерянно заморгала.
- И даже не спросил бы, зачем мне это нужно? Робин улыбнулся.
- Спросил бы, а также надел бы огнеупорные штаны. Но все равно пополз.
У Макси затрепетало сердце. Или он говорит это вполне серьезно, или он потрясающе правдоподобно лжет. А может быть, он просто чокнутый - такой вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов. Макси обреченно нашла себе седло самое старое и потертое из всех - и принялась седлать вторую лошадь.
Робин пошел вперед, а она повела лошадь за ним. Вскоре они оказались перед небольшими воротами в стене. Пока Робин отмычкой отпирал замок, Макси смотрела себе под ноги. Они вывели лошадей, и Робин опять запер ворота. Они сели на лошадей и направились на юг.
Когда Макси перестала опасаться погони, она спросила:
- Мы успеем сегодня доехать до Лондона?
- Да, но только к вечеру.
Макси прикинула, сколько у них осталось денег.
- А у нас хватит денег на гостиницу?
- Нет. У нас осталось совсем мало - хватит только заплатить дорожный сбор и купить что-нибудь поесть.
Но у меня есть в Лондоне друзья, у которых можно будет переночевать.
- А они не потребуют объяснений?
- Эти люди не потребуют. - Робин вздохнул. - Но нам придется отвыкать от свободы дорожной жизни. Поэтому мне так хотелось затянуть наше путешествие. В глазах приличных людей ты уже безнадежно скомпрометирована, но это неважно никто ведь ничего не знает. Но в Лондоне мы вернемся в мир реальностей. Кроме выяснения обстоятельств смерти отца, ты, наверное, захочешь навестить тетку. Тут нам придется вести себя благопристойно, по крайней мере, врать одно и то же.
Макси состроила гримаску.
- И спать, видимо, придется отдельно?
- Боюсь, что так. Если твои родственники, да и мои тоже, узнают, что мы провели вместе несколько дней, они потребуют, чтобы мы немедленно поженились.
- А почему тебя это пугает? - сухо спросила Макси. - Мне казалось, что ты и сам хочешь на мне жениться.
Робин усмехнулся.
- Насколько я тебя знаю, если тебе скажут, что ты обязана выйти за меня замуж, только я тебя и видел.
- Я вполне способна сопротивляться требованиям людей, руководствующихся лишь соображениями благопристойности, особенно если это незнакомые мне люди.
- Я тоже. Но я уже давно понял, что лучше хотя бы внешне приспосабливаться к существующим правилам - это очень облегчает жизнь.
- В чужой монастырь со своим уставом не ходят?
- Вот именно. А для Лондона это справедливо вдвойне. - Он искоса посмотрел на Макси. - К счастью, я уже завтра раздобуду деньги, так что хотя бы с этим у нас проблем не будет.
- А можно спросить, лорд Роберт, каким способом вы собираетесь раздобыть деньги?
- Самым скучным и законным - в банке. - В глазах Робина прыгали чертики. А ты заметила, что начинаешь называть меня лордом Робертом, когда на меня сердишься?
Макси на несколько секунд задумалась, потом сдержанно улыбнулась.
- Видимо, этот глупый титул символизирует для меня все то, чего я о тебе не знаю и чему не доверяю.
- Ты и в самом деле мне не доверяешь? - тихо спросил Робин.
Макси ничуть не удивило, что этот вопрос возник снова: в нем коренились все их разногласия. К счастью, они въезжали в деревушку, и это дало ей возможность подумать над ответом. Когда они проехали по узкой улице и опять оказались на открытом месте, она сказала:
- Наверное, это не делает чести моему здравому смыслу, но я тебе доверяю почти во всем.
- А в чем не доверяешь? - поинтересовался Робин, не глядя на нее. Его лицо было отчужденным.
- Я убеждена, что сознательно ты не сделаешь мне ничего плохого, и верю, что всегда будешь стараться держать данное мне слово. - Макси вздохнула. - Но, может быть, и зря. Одна мудрая женщина как-то сказала мне, что когда влюбляешься, начинаешь соображать наполовину хуже, а правильно судить о своем предмете вообще теряешь способность.
Тут Макси запнулась; Господи, да она ведь только что призналась Робину в любви!
Робин быстро повернул голову. Его глаза смотрели с непривычной серьезностью. Он схватил лошадь Макси за повод и остановил обеих лошадей. Оказавшись рядом с Макси, он наклонился и впился в ее губы долгим проникновенным поцелуем.
Потрясенная его реакцией на свое невольное признание, Макси обняла его за шею и с готовностью ответила на поцелуй. Может быть, сам Робин и не мог заставить себя произнести слова любви, но, кажется, он не прочь принять дар любви от нее.
Они поехали дальше. Державшееся с утра напряжение, связанное с 'кражей' лошадей, пропало: они снова были друзьями.
***
На другое утро гостиничная горничная помогла Дездемоне одеться. К сожалению, платье, которое надела Дездемона, мало чем отличалось от того, что было на ней вчера. 'Нет, - подумала она, - с таким гардеробом далеко не уедешь'.
Пока горничная ее причесывала, Дездемона думала о вчерашнем вечере. Открывшись друг другу, они с Джайлсом потом словно испугались. За обедом они говорили на отвлеченные темы. Дездемона была вынуждена признать, что, хотя Джайлс принадлежит к классу богатых землевладельцев, против которых она часто выступала в парламенте, он отличается гуманностью и терпимостью взглядов. Может быть, даже, если быть абсолютно честной, у него больше терпимости, чем у нее самой.
Когда подошло время ложиться спать, Дездемона насторожилась: не станет ли он уговаривать ее провести с ним ночь? Но маркиз вел себя безукоризненно. Единственное, что он себе позволил, - это затяжной прощальный поцелуй, воспоминание о котором заставило Дездемону расплыться в довольной
