- Не угодно ли вам еще что-нибудь?
- Ванну, - быстро откликнулся Росс.
- Рекомендую турецкие бани.
Росс отдал бы шесть месяцев жизни за турецкую баню, но, к сожалению, Джулиет воспользоваться этим предложением не могла, хотя, без сомнения, была такой же грязной, как муж. Призвав на помощь все остатки своего благоразумия, лорд Карлайл мрачно произнес:
- Обычаи моего народа запрещают мне пользоваться турецкими банями. У вас не найдется большой ванны, которую можно было бы принести сюда, а заодно и ширму, чтобы поставить перед ней?
- Ванна? - озадаченно переспросил Абдул Самут Хан. - Майор Камерон, будучи моим гостем, не имел ничего против турецких бань.
- Но он был шотландцем, а я англичанин. - Росс придал голосу страдальческие нотки. - Конечно, это большое неудобство, поскольку нужна вода, но если это невозможно...
- Нет, нет, мы все сделаем, - заверил его наиб, хотя на лице у него было написано, что просьба гостя показалась ему в высшей степени эксцентричной. - Думаю, в прачечной есть большие кадки. Я распоряжусь, чтобы после обеда вам приготовили ванну.
Абдул Самут Хан повернулся было, чтобы уйти, но Росс остановил его:
- Вы упомянули имя майора Камерона. Я хотел бы поговорить с вами о нем.
Наиб огляделся по сторонам, словно опасаясь, что его подслушают, а затем понизил голос:
- Я тоже хочу поговорить с вами. Завтра утром. - И он удалился.
В комнате стоял кувшин с водой, все трое вымыли перед обедом руки. Парнишка с жадностью набросился на барашка с рисом: судя по худобе, во дворце его пищей не баловали.
Наконец все поели, и Джулиет уже успела сообщить мужу, что мальчика зовут Резой, так что Росс принялся расспрашивать:
- Ты родился здесь, в Бухаре, Реза, или тебя сюда привезли в качестве раба?
Ребенок устремил взгляд своих блестящих глаз на Росса. Теперь, когда он успокоился, стало ясно, насколько он смышленый.
- Я родился в Персии, господин. Мой отец - торговец зерном в Мешхеде.
- Расскажи, как тебя схватили.
- Я гостил в деревне на ферме своего дяди. Дядя предупреждал, чтобы я не ходил гулять в поля, но я был тогда очень мал и не послушался. Налетели туркменские бандиты и украли меня. - И мрачно, как маленький старичок, он добавил:
- Как ференги, вы, возможно, этого не знаете, но доброму мусульманину запрещается брать в рабство другого мусульманина. Однако шиитов считают еретиками, поэтому для туркменских волков мы все равно что овцы. - Лицо Резы приняло не по-детски ожесточенное выражение. - Когда-нибудь я вернусь домой, пусть даже на это уйдет лет двадцать, и там выучусь пользоваться оружием. И больше меня никогда не поймают такие, как они.
- А сколько времени ты пробыл в рабстве?
- Две зимы.
- Закон запрещает моему народу держать рабов, так что ты снова свободен. - Росс улыбнулся - проблема мальчика разрешалась легко. - Прежде чем наступит зима, ты окажешься в Мешхеде у своих родных.
Реза едва не задохнулся от счастья: он явно не ждал, что новый хозяин отпустит его на свободу. Он неловко обежал вокруг стола, упал на колени и схватил руку Росса. Целуя ее, он произнес:
- Да благословит вас Бог, господин! Вы уже дважды за сегодняшний день спасли меня - сначала мою жизнь, а теперь мою душу. Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. Никогда не позволю при себе ругать ференги. Никогда...
- Успокойся, - смеясь, произнес Росс.
Он высвободил свою руку, на мгновение задержав ее на шелковистых черных волосах мальчика, и подумал: 'Если бы у меня был сын, он был бы таким же смышленым и жизнерадостным'. Глядя поверх темной головки на Джулиет, Росс сказал:
- Джелал, отведи его завтра к Салеху. Когда Абдул Вахаб поведет следующий караван на запад, мы доверим ему отвезти Резу в Мешхед.
Реза встал. Теперь, уже не будучи больше рабом, он крепко, от всего сердца обнял Росса, потом бросился на шею Джулиет.
Поговорив с ним еще немного, Росс отпустил мальчика на ночлег. Когда он ушел, Росс отметил, что дверь, ведущая в главное здание, была из цельного твердого дерева и запиралась изнутри тяжелой доской. Значит, они смогут отгородиться от всех, если потребуется.
Он хотел было обсудить это с Джулиет, но тут раздался стук в дверь: слуги наиба притащили огромную бадью, которая оказалась даже больше, чем английская круглая ванна. Сразу же вслед за ними появились еще двое с раздвигающейся китайской ширмой в руках, затем пришли женщины с полотенцами, мылом и кувшинами с горячей водой. Росс с изумлением взирал на всю эту процессию, пока они водружали ванну в углу спальни и ставили ширму. Затем слуги наполнили бадью горячей ароматизированной водой, поклонились и удалились прочь.
Наконец-то Росс остался наедине с Джулиет. Он запер деревянной доской дверь и повернулся к своей жене. Больше всего на свете он хотел бы подхватить ее на руки и подержать так несколько минут - просто подержать, больше ничего.
Но, разумеется, стоит ей оказаться у него на руках, как он тотчас воспылает страстью, поэтому он лишь сказал:
- Прими ванну первая. - Он говорил тихо, поскольку было вполне вероятно, что их подслушивали. К счастью, наиб, похоже, единственный из всех домочадцев понимал английский, и уж, наверное, у него были занятия поинтереснее, чем стоять у двери ференги.
Джулиет, скрестив ноги, сидела на диване. Едва Росс заговорил, она стянула с себя покрывало и на мгновение забылась. Потом посмотрела на мужа и так же тихо сказала:
- Сегодня ты сделал три добрых дела: спас жизнь, освободил раба и устроил ванну в европейском стиле. Из всего этого, думаю, самой высокой похвалы ты заслуживаешь за последнее.
- Почему ты так считаешь? - усмехнулся Росс.
- Спасать жизнь Резе ты даже не пытался, освободить раба тоже тебе ничего не стоило, но пренебречь всеми восторгами турецкой бани - это настоящая жертва! - с чувством произнесла она, поднимаясь на ноги. И тут же с усмешкой добавила:
- Если меня призовут положить свою жизнь за тебя, я так и сделаю, но у меня нет сил отклонить твое предложение вымыться первой.
Росс расхохотался, потом направился в спальню и, покопавшись в багаже, отыскал простую хлопковую рубаху.
- Вряд ли тебе захочется вновь облачиться в свою одежду, прежде чем ты выстираешь ее, так что на вот, надень.
- Святой, - пробормотала она и взяла рубаху, при этом не коснувшись Росса. - Я вышла замуж за святого.
- Но не сиди в ванне долго, а то вода остынет, - предупредил Росс. Тогда ты поймешь, насколько заблуждаешься.
- Мои суждения превосходны, - высокопарно ответила она. - В сущности, женщины всегда справедливее, чем мужчины.
Словно сам дьявол дернул Росса за язык, и он буркнул:
- Доказательством служит то, что ты вышла замуж за меня, а я на тебе женился.
Серые глаза Джулиет широко распахнулись, и она звонко расхохоталась.
- Правда, все это - истинная правда! - едва не задохнувшись от смеха, проговорила она. - Я рассудила отлично, а ты - просто ужасно.
'И чего было смеяться? Наверное, Росс надеялся, что я обижусь на него и таким образом между нами вырастет очередной барьер, но моя очаровательная способность смеяться над собой разрушила его планы', - подумала она.
