которые пропускали по одному животному. Поэтому Шахид надеялся, что большая часть каравана все еще стоит в городе. Однако он опоздал: к тому времени как он добрался до ворот, последний пассажир уходившего на восток каравана уже исчез. Однако таможенные чиновники, которые проверяли грузы и паспорта, все еще стояли на постах, и после яростного допроса выяснилось, что в караване было несколько мужчин, которые по описанию совпадали с Кхилбурном.
Шахид с детства, как только выучился ездить верхом, стал охотником. И наконец-то его отточенный инстинкт хищника подсказал ему, что Кхилбурн ушел этим путем. Взяв с собой дюжину хорошо обученных и неплохо вооруженных солдат, он отправился в ночь: 'Вряд ли этот ублюдок-ференги надолго застрянет в караване, но он только на час опережает меня. И не важно, как далеко и сколь быстро будет он продвигаться, я буду преследовать его, пока не настигну'.
***
Последний успех дался беглецам без особых усилий: четыре великолепно приспособленные к пустыням туркменские лошади уже поджидали путников в небольшом сарае. Там были припасены ружья и снаряжение, которые Джулиет перенесла сюда из тайника на прошлой неделе.
А вот присутствия самого Хуссейна Казима они не ждали. Джулиет проследила за сменой лошадей, Росс содрал с себя противную бороду, от которой у него зудела кожа, и попрощался с Джульеттой. Верблюдица что-то печально прокричала ему в ответ, словно понимая, что больше никогда не увидит хозяина. Росс напоследок любовно потрепал ее по длинным ушам, повернулся и чуть ли не наткнулся на Хуссейна, который с удивленной улыбкой наблюдал за этой сценой.
Поздоровавшись с другом, Росс произнес:
- Как хорошо, что у меня есть возможность сказать тебе спасибо! За все спасибо. До свидания, Хуссейн. Невозможно оценить то, что ты для меня сделал.
Узбек махнул рукой.
- Ты вернул мне отца, а я помог тебе возвратить твоего брата. Все справедливо.
- Ты сделал для меня гораздо больше. - Предлагать плату значило бы оскорбить Хуссейна. Повинуясь импульсу, Росс вытащил из кармана античную греческую монету, которую он получил за победу в матче бозкаши. С тех пор он с ней не расставался. - Ты примешь это в память нашего незабываемого путешествия?
Хуссейн улыбнулся, показав ровные белые зубы.
- Я приму это в память о человеке, которого я никогда не забуду.
- Вернувшись в Англию, я собираюсь учредить институт, в котором люди со всего света смогут обмениваться знаниями, чтобы лучше понимать и уважать друг друга, - нерешительно произнес Росс. - Так вот, может, когда-нибудь ты приедешь туда и мы встретимся?..
Хуссейн покачал головой.
- Вряд ли я когда-нибудь отправлюсь в такое путешествие, но кто знает? Может, мой сын поедет, когда вырастет.
Они пожали друг другу руки, по-видимому, в последний раз, потом Росс вскочил на нервно пританцовывавшую каштановую лошадь. На востоке уже светало. К тому времени, когда солнце окончательно встанет, они должны будут обогнуть Бухару и направиться по западной дороге в Персию, а к полудню уже пересечь Оксус.
Впервые Росс позволил себе поверить, что этот безумный побег, эта невероятная попытка может оказаться успешной.
***
Шахид вопил и стрелял из своего длинноствольного ружья. Он вместе со своими солдатами остановил направлявшийся в Самарканд караван, потом проверил всех - пятьсот животных и шестьсот людей. Высокий бородатый патан провел несколько ужасных минут в руках бухарского солдата, прежде чем сам явир лично не удостоверился, что подозреваемый - не Кхилбурн.
Солнце уже поднялось, и Шахид, собрав путешественников, пригрозил им наказанием за сообщничество, если они не сообщат ему о шпионе-ференги и его отряде. Какой-то молодой казах нерешительно произнес, что видел верблюда и двух ослов, которые свернули от основной группы.
Этого было достаточно, чтобы подтвердить догадки Шахида: 'Этот ференги, подобно голубке, сначала покружит вокруг Бухары, потом свернет на запад, в сторону своего дома. Вряд ли он станет углубляться в Туркестан'.
Собрав своих солдат, Шахид припустился галопом: 'Надо перехватить их до Оксуса, но если не получится, не важно. При необходимости мой вооруженный патруль сможет преследовать отряд ференги по Каракумам'.
Шахид вел себя, как ищейка, напавшая на след: только смерть остановила бы его сейчас на пути преследования.
Глава 25
Даже двенадцать напряженных лет жизни в Персии не подготовили Джулиет к суровой скачке по Каракумам. Песок, раскалившись под палящим солнцем, стал наковальней; лучи, словно молот, безжалостно долбили по хрупким телам людей. Без свежего 'ветерка сотни дней' пересечь Каракумы было просто невозможно.
Впрочем, ветер мог стать и врагом, ведь летом нередко свирепствовали песчаные бури. Сотни раз на дню порывистый ветер взметал в воздух колючие песчинки, препятствуя продвижению вперед, забивая глаза и легкие. Но ни разу отряд не попал в столь свирепую песчаную бурю, как та, что налетела на них на пути в Бухару.
Переправившись через Оксус, они двадцать четыре часа подряд скакали на запад, пока не выбились из сил и не остановились отдохнуть под импровизированными навесами из одеял. Правда, нещадный зной не позволил им как следует выспаться.
Солнце уже садилось, когда путники вновь оседлали лошадей и тронулись в путь. Они скакали всю ночь и следующее утро, стремясь хотя бы к полудню добраться до скудного, наполовину высохшего колодца. Им не удалось полностью залить бурдюки, потому пришлось задержаться и подождать, пока из глубоких песков поднимется вода. А затем - снова в путь.
Хорошо, что беглецы выбрали эту дорогу, ибо им до сих пор никто не встретился. Пробираясь по бескрайним пескам, они сверялись с показаниями компаса и расположением звезд, за которыми особенно тщательно следил Мурад.
Им удалось избежать мягких зыбучих песков, но тем не менее вскоре и люди, и животные покрылись слоем желто-коричневой пыли, характерной летом для всей Центральной Азии.
На третий день пути Джулиет решила, что они сумели уйти от погони. И все-таки, когда они стали на полуденный отдых, Росс с небольшой подзорной трубой вскарабкался на вершину ближайшего холма, чтобы в этом убедиться. Джулиет была слишком изнурена, чтобы заснуть, поэтому она присоединилась к мужу, надеясь испытать некоторое облегчение.
Усевшись в тени скалистого выступа, Росс вглядывался в сверкавшие, насквозь прокаленные жаром холмы. Подзорная труба теперь покоилась у него на коленях. Джулиет знала, что он спал меньше всех, ибо даже на привалах оставался начеку, но тем не менее выдавил скупую улыбку при виде жены.
- Ну, как ты переносишь поездку?
- Вполне прилично. - Джулиет вздохнула и, подставляя лицо ветру, распустила покрывало. - Но когда я доберусь до дома, целую неделю буду нежиться в постели и ходить в турецкую баню.
Воды в пути не хватало, и щеки Росса поросли золотистой семидневной щетиной, но для Джулиет он все равно оставался самым красивым мужчиной на свете. Ей так хотелось до него дотронуться! Она накрыла его руку своей, и их пальцы мгновенно переплелись. Казалось, эти лежащие одна в другой руки излучают мир и покой. В усталом мозгу Джулиет на мгновение промелькнуло: надо же, и такое незамысловатое общение успокаивает ей душу подобно освежающему глотку воды!
- Теперь уже недолго, - произнес Росс. - Мы на полпути к цели.
Так они сидели, наслаждаясь обществом друг друга, пока Джулиет вдруг не сказала:
- Интересно, Иан - единственный среди нас, кто становится сильнее в этом переходе. В первую ночь, когда тебе пришлось привязать брата к седлу и вести его лошадь, я испугалась, что он не вынесет путешествия.
- А он тем временем ел вволю, спал как убитый на каждом привале и в конце концов стал самостоятельно держаться на лошади. Он невероятно сильный, иначе ни за что бы не пережил заключение в Черном колодце. - Росс моргнул. Вне всякого сомнения, темница оказалась для Иана прекрасной подготовкой к такому трудному переходу.
Джулиет только крепче сжала руку Росса.
