мере моя мать долго готовилась бы к дальней дороге.
Росс отпил шербет и рассеянно посмотрел на сад.
- Очень сомневаюсь, что она поедет со мной. Надо, конечно, обсудить этот вопрос, но вряд ли она захочет расстаться с Сереваном, который уже много лет служит ей домом.
Мурад сконфуженно помолчал, а потом заметил:
- А мне казалось, что вы очень... близки. Я думал, вы хотите, чтобы она была с вами.
- Я-то хочу, но не думаю, что леди Кхилбурн разделяет мое желание.
- Но ведь она ваша жена! - возмущенно воскликнул Мурад. - А место жены рядом с мужем! Вы должны приказать ей, пусть едет с вами.
- Приказ ничего не изменит, ибо у леди Кхилбурн своя голова на плечах, - сухо возразил Росс. - Говоришь ты, конечно, верно, но согласно нашим обычаям мы даруем женщинам большую свободу выбора.
Молодой перс надолго погрузился в молчание, а потом откровенно заявил:
- Я не понимаю.
- Я тоже не понимаю, Мурад. Я тоже.
'Наверное, - устало подумал Росс, - если бы я понимал Джулиет, то это что-нибудь изменило бы. А может быть, и нет'.
***
Час расплаты наступил той же ночью, после обеда. Джулиет весь день занималась какими-то делами и умудрилась не попадаться Россу на глаза. Несколько раз она заглядывала к Иану, но он все время спал и у нее не хватило духа его разбудить.
В тот вечер они с Россом пообедали с веселым семейством Салеха, посему личной беседы между ними не получилось, но пришло время отправляться спать... Вряд ли Джулиет могла бы отослать Росса в другую спальню, ибо, несмотря ни на что, она жаждала быть с ним.
'Нет, еще больше мне хочется тех же непринужденных отношений, которые мы познали в Бухаре, когда у нас было одно только настоящее, без прошлого и будущего', - вертелось у нее в голове.
Не глядя на Росса, Джулиет переоделась в расшитый шелковый халат. Потом уселась на диван и принялась расчесывать волосы, в то же время подыскивая тему для ничего не значащей беседы: 'Я, как Шахерезада, смогу отложить беду на неопределенно долгое время: просто буду говорить на другие, отвлеченные темы'.
К несчастью, Росс в большей степени обладал западной прямолинейностью. Вместо того чтобы переодеться в безыскусный домашний чапан, он уселся возле нее на диване и просто предложил:
- Джулиет, поедем со мной в Англию. Теперь мы стали на двенадцать лет старше и мудрее, и тебе вроде бы неплохо в моем обществе. Мы, конечно же, сможем теперь разрешить проблемы своего брака.
Она вся подобралась и безвольно уронила руку с расческой на колени. Она уже обдумала все, что собиралась сказать Россу, убеждая его в бесплодности всяких попыток восстановить их брак. Джулиет надеялась, что слова ее прозвучат достаточно убедительно и ей не придется извлекать на свет ту глубинную истину, в которой она не находила силы признаться.
- Боюсь, что географическая совместимость - это единственная проблема, которую невозможно решить, - сказала она язвительно. - Не будь у тебя дел с наследством, ты смог бы остаться здесь, в Персии. Но я знаю, что у тебя высоко развито чувство долга и ответственности, и ты, конечно же, не станешь пренебрегать своими обязанностями в Англии.
Росс откинулся на подушки и посмотрел на нее холодными, грозными глазами: 'Эту битву я так легко не проиграю'.
- Ты совершенно права - мое будущее теперь в Британии. Но почему нельзя даже подумать о том, чтобы ты снова возвратилась туда? Когда-то тебе там очень нравилось.
Она сжала кулаки, потом с силой разжала пальцы.
- Боюсь, мне будет душно в Англии. Там слишком много светских правил и так легко допустить ошибку!
- Ты же приспособилась к тем правилам, которые тебя интересовали, и блаженно игнорировала те, которые тебе не нравились, - заметил Росс. - Более того, сейчас ты маркиза, а со временем станешь герцогиней. Короче говоря, ты сможешь жить и делать все что угодно, черт побери! Разве я сильно неволил тебя? Ты сказала, что тебя обижало мое критическое к тебе отношение, может, я был не таким чувствительным, как должен был быть... Но все равно тираном я себя не считаю.
'Нет, он не был тираном. Пора обнажить другой, более болезненный пласт истины', - подумала Джулиет.
- Дело не в том, что сделал ты, дело во мне самой. - Невидящим взглядом она посмотрела на расческу и принялась нервно крутить ее в руках. - Я так тебя любила, что буквально из кожи вон лезла, чтобы доставить тебе удовольствие. Мое собственное 'я', моя независимость, все то, что ты во мне любил, - я чувствовала, как все это куда-то исчезает. Мне не хотелось так жить, не хотелось становиться одной из этих нудных уступчивых женщин, которых, по твоим же словам, ты никогда не смог бы полюбить.
Росс скрестил руки на груди и поглядел на нее в упор. И наконец сказал:
- Мне невероятно льстит, что ты безумно меня любила. Но если тогда ты беспокоилась о своей независимости, то вряд ли сейчас вся проблема в этом. Ты же сильная взрослая женщина, а отнюдь не неуверенная в себе девочка. Думаю, твой характер ничуть не пострадает из-за того, что какая-нибудь вдовица посмотрит на тебя свысока.
Она встала и принялась расхаживать по комнате. Зеленый шелк халата так и шелестел при каждом ее движении.
- Ты пытаешься махнуть рукой на все проблемы, представить то, о чем я тебе толкую, пустяками... Но есть вопросы и посложнее. - Она повернулась к нему лицом. - Вопрос не в том, смогу ли я переносить Англию, - я смогу, хотя в Сереване мне нравится больше. Я построила здесь что-то ценное, помогла людям подняться из нищеты и страха, добиться процветания и богатства. Как же я могу все это оставить?
Росс вздохнул:
- Тень леди Эстер Стэнхоуп словно накрывает нас обоих. Я не могу винить тебя за то, что ты так заботишься о своей независимости, но ведь ты и в самом деле создала здесь сильную здоровую общину - и она не рухнет, если ты уедешь. Отдай Сереван Салеху, он не хуже тебя справится с хозяйством.
Росс, конечно, был прав, но Джулиет не захотела сдаваться. Она с вызовом ответила:
- Я не хочу уезжать из Серевана! Только здесь я по-настоящему свободна.
- Это иллюзорная свобода, которая проистекает из твоего положения постоянного изгоя, отторгнутого от реалий персидского общества деньгами и положением иностранца, - взволнованно возразил Росс. - И ты хочешь так провести остаток своей жизни? Как женщина, которая вольна делать все что угодно, потому что она настолько эксцентрична, что добровольно заточила себя здесь, словно часть природы, а не реальный человек?
- По-моему, леди Эстер прекрасно устроилась, - пожала плечами Джулиет.
- Что ж, пора разрушить твои романтические иллюзии. - Он спрыгнул с дивана и приблизился к ней. - Да, леди Эстер была замечательной женщиной, но она также была чудовищно тщеславна и эгоистична. Она поселилась в Сирии не ради свободы, а потому, что любила власть и удовлетворяла чувство собственной значимости, превратившись в домашнего тирана. Ты ведь собирала всякие истории про нее, неужели не слышала, что, когда твоя героиня решила выполнить свой долг - отомстить за смерть безвинного французского исследователя, - она бросила вызов местному паше, разрушила дюжину деревень и всю оставшуюся жизнь хвасталась, каким была сильным, безжалостным лидером. Она гордилась тем, что казнила сотни невинных людей!
Джулиет изумленно уставилась на Росса широко раскрытыми глазами.
- Не правда! Леди Эстер сострадала людям и давала приют гонимым!
Росс скривил губы.
- Я допускаю, что иногда она испытывала сострадание к гонимым, но она совершенно не обращала внимания на тех, кто рядом и особенно предан ей. И чем преданнее был человек, тем с большей жестокостью она вознаграждала его за это. Она предпочитала восхищение невежественных деревенских жителей уважению и дружбе равных ей людей. Она оказалась неспособна жить на состояние, в семь раз превышающее твои средства, поэтому одалживала громадные суммы, которые никогда не возвращала, а
