потом горько жаловалась во всеуслышание, что никто не поддерживает ее, не дает вести тот образ жизни, которого она заслуживает. В конце концов, разогнав всех, кто о ней заботился, она умерла в одиночестве, одолеваемая назойливыми кредиторами и обобранная собственными же слугами.
Джулиет очень не хотелось верить Россу, но в его речах она уловила ужасную истину. Отвернувшись, не желая ничего больше слышать, Джулиет, однако, не спаслась от его сурового голоса:
- Ты этого хочешь для себя, да? Умереть одной, без любви, чужестранкой в чужой земле, окруженной внешними атрибутами власти? Что ж, в таком случае желаю тебе преуспеть в этом.
- Если леди Эстер была такой, как ты говоришь, то я совсем на нее не похожа и закончу свои дни совершенно по-другому. - Джулиет смущенно взмахнула рукой. - Почему мы спорим из-за женщины, с которой я даже не была знакома?
Росс вздохнул полной грудью и чуть тише произнес:
- Да, верно, я забылся. Пора сначала, например, сказать, что я люблю тебя, а в Бухаре ты говорила, что любишь меня. Это правда или все это сказано в порыве страсти?
У Джулиет закружилась голова, она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она жаждала, чтобы он ее любил, и дождалась-таки признания, но теперь все стало намного сложнее.
- Это правда, - прошептала она. - Я люблю тебя. И никогда не переставала любить, ни на один- единственный миг.
Росс закрыл глаза, на мгновение лицо его дернулось от тика. Он вновь открыл глаза: мрачная решимость словно впечаталась в его черты. 'Слишком поздно я поняла, что вложила в его руки опасное оружие: теперь, узнав, что я люблю его, он станет еще безжалостнее пытаться переубедить меня. И вряд ли мне удастся устоять'.
Град его первых вопросов был объясним, но в то же время на них невозможно было ответить.
- Если ты любила меня, почему же оставила?
- Я говорила тебе, почему! - Она снова заходила взад-вперед по комнате. - Несколько раз и по-разному. Любовь невозможно оценить, но не только это имеет значение. Если ты веришь, что главное на свете - любовь, то почему бы тебе не остаться со мной в Сереване, а не возвращаться назад в Англию?
- Да, я считаю, что это - самое главное чувство на свете, хотя любовь может принимать и другие формы, кроме романтических. - Он прищурился. - Мне кажется подозрительным, что ты приглашаешь меня остаться здесь. Это предложение дает тебе возможность казаться разумной и желающей найти компромисс, но в то же самое время - это беспроигрышный вариант, поскольку ты знаешь, что я не приму приглашения. Меня не оставляет чувство, что в твоем поспешном отъезде двенадцать лет назад кроются другие, глубинные причины.
Джулиет в ужасе посмотрела на мужа: 'Надо было предполагать, что мне не удастся его одурачить: кого угодно, но только не Росса, который прекрасно меня понимает'.
- Ты ищешь глубокий смысл там, где его нет, - нерешительно произнесла она. - Я сказала тебе правду.
- О, но всю ли?! Почему-то мне кажется, что это не так. - Голос его зазвучал суровее. - Бог знает, я пытался быть справедливым. Никогда не угрожал тебе ни физически, ни финансово. В ответ ты должна сказать мне всю правду, неужели я этого не заслужил?
Его тон оскорбленного мужа разнес в пух и прах всю решимость Джулиет, и, не успев остановиться, она выкрикнула:
- Если бы я сказала тебе всю правду, ты возненавидел бы меня, а я бы этого не вынесла!
Он замер, и лицо его застыло, как мрамор. И лишь глаза лучились болью.
- Значит, здесь кроется нечто большее! Скажи, Джулиет, в чем дело, ибо я ничего, черт побери, не могу придумать, отчего бы мне стало еще хуже, нежели сейчас.
Бросившись на диван, Джулиет зарылась лицом в ладони.
- А почему ты просто не можешь принять тот факт, что наш брак закончен? - с неприкрытым страданием в голосе спросила она. - Я уже говорила раньше и повторяю снова: разведись со мной. Женись на женщине, которая будет любить тебя, как ты этого заслуживаешь. Забудь, что когда-либо знал меня.
- Ты и вправду думаешь, что это так просто? - с горечью откликнулся Росс. - Никакой суд не сможет разорвать узы, котбрые нас связывают. Даже годы и мили бессильны.
- Может, сегодня ты веришь в это, - устало ответила она, - но когда вернешься в Англию, вся эта странная интерлюдия покажется тебе дурным сном. И теперь, когда тебя не будут терзать вопросы о том, где я и как живу, ты наконец-то сможешь от меня освободиться.
Росс прошел через всю комнату и, взяв ее за подбородок, заставил поглядеть себе в глаза.
- Что ж, хорошо, мы сейчас же можем покончить с этим. Ведь по исламским законам развестись крайне легко - мужчине достаточно только трижды сказать женщине: 'Я развожусь с тобой!' Конечно, это не законное решение, но у тебя здесь свои порядки. Что же, давай разводись со мной, если ты считаешь, что это так просто.
Она в замешательстве уставилась на него, а Росс в ярости стал настаивать:
- Ну, говори, Джулиет! Повтори 'Я развожусь с тобой!' три раза, и я вернусь в Англию и найду способ устроить наш развод законным образом.
Когда Джулиет поняла, что Росс не шутит, она с трудом проглотила ком в горле, а потом сбивчиво начала:
- Я... развожусь с тобой. - И тут у нее перехватило дыхание.
- Еще раз, Джулиет, - подсказал Росс. Глаза его потемнели от гнева. Скажи еще два раза, и наш брак станет недействительным.
Облизнув пересохшие губы, она попыталась произнести эти слова во второй раз: 'Еще шесть слов, и я наконец освобожу Росса'.
- Я... р-развожусь... - Голос ее сорвался, и она задрожала как осиновый лист. - Не могу!.. - еле выдохнула она. - Просто... я не могу этого сказать.
- Нисколько не сомневался. - Он опустил руку и отвернулся. Потом, еле подавляя ярость, заявил:
- Если ты не можешь сказать, что брак наш недействителен, не жди, что я сделаю это для тебя.
Она всегда знала, что внутренние резервы Росса безграничны, но слабость подтолкнула его к этой крайней черте, и с мучительной ясностью Джулиет увидела, как сильно она обидела его.
- Прекрасно. Значит, я ошибалась, когда думала, что развод - это единственно правильное и верное решение, - сбивчиво произнесла она. - Но если мы не можем покончить с нашим браком, тогда давай по крайней мере мирно разъедемся.
- Мое чувство на удивление непримиримо. - Росс резко повернулся, чтобы снова оказаться лицом к лицу с Джулиет. - Ты говоришь так, словно наши взаимоотношения касаются только нас одних, а принимаешь ли ты во внимание возможность беременности? Это вполне возможно, учитывая, что мы любили друг друга, как возбужденные кролики. Мы уже говорили об этом в Бухаре, когда я почти не сомневался, что умру, но теперь, когда я выжил, я нахожу более личный интерес в последствиях нашей страсти. Если бы у нас появился ребенок, ты стала бы воспитывать его здесь, в тысяче миль от его наследства? Дозволено ли мне высказать свое мнение на сей счет?
Джулиет не ожидала этого, она покачала головой, не отвечая на его вопросы и тем самым отвергая свою способность разобраться в них.
Повисла напряженная тишина. И тут Росс взорвался. Джулиет никогда прежде не видела его таким.
- А, понимаю! Полагаю, ты скажешь, что с этим проблемы не будет. Как же наивно с моей стороны! Даже если бы ты, к несчастью, стала жертвой биологии, существует масса способов... И ты, конечно же, их знаешь. - Он отвернулся и направился к двери. - Если ты, к собственному неудобству, обнаружишь, что беременна, и решишь покончить с этим, не говори мне. Я не желаю об этом знать!
Наконец Джулиет сломалась, ибо ей показалось, что вся эта мучительная борьба вела к этому моменту, когда она поняла без малейшей тени сомнения, что она была права, когда решила, что брак их ничем не искупить.
- Не надо, Росс, - с мольбой произнесла она. Эти слова словно вырвались из самого ее сердца. - Ты делаешь все в тысячу раз хуже. - И тут она окончательно выбилась из сил. Не в состоянии больше говорить, она опустилась на колени, зарылась лицом в ладони и безудержно зарыдала.
