сценаристов-неудачников.
— Но как там оказалась Донна?
Актер пожал плечами.
— Позвонила, спросила, можно ли пожить там, и я разрешил.
— Откуда она звонила?
— Из городка, где жила. Кажется, Кармел.
— Что ей понадобилось в Вашингтоне?
— Я не спрашивал.
— Не очень любопытны?
Актер холодно глянул на него.
— Послушай, Нортон, ты портишь мне вечеринку, задаешь кучу вопросов, на которые я не должен отвечать, и уже становишься несносным. Я прикажу вышвырнуть тебя отсюда.
Нортон ответил актеру таким же взглядом. В нем появилась приподнятость, приходящая вместе со злостью на человека, который легче тебя фунтов на пятьдесят.
— Приказывай, — сказал он, — но, прежде чем меня вышвырнут, я сломаю твой красивый нос.
Филдс сосредоточенно, словно решая какой-то сложный вопрос, оглядел Нортона, потом пожал плечами и дружески улыбнулся.
— Слушай, Бен, чего нам ссориться? Ты хорошо относился к Донне? Но ведь и я к ней хорошо относился. Ты работал на Уитмора? Но ведь и я тоже. Мы с тобой свои люди. И на твои вопросы я отвечу, только не дави на меня. Идет?
— Идет, — согласился Нортон. — Для начала скажи, хорошо ты знал Донну?
— Мы были в приятельских отношениях, — ответил Филдс. — Сам знаешь, во время кампании люди сходятся быстро. Несколько раз мы с ней кое-куда выбирались. Она мне нравилась. Была умной и честной. Интрижки у нас не было, если тебя это интересует. Ей не нравился мой образ жизни.
— Что ты знаешь об ее отношениях с Уитмором? — внезапно спросил Нортон.
— Ничего, — резко ответил актер.
— Правда, что Донна написала для тебя сценарий?
— Написала, только вряд ли можно назвать это сценарием. Больше похоже на мемуары. Она говорила, что у нее есть замысел для фильма с действием в Вашингтоне, и я предложил ей изложить его в той форме, в какой сумеет. У нее оказалось несколько любопытных идей.
— Каких?
Актер отхлебнул пива и взглянул на усеянное звездами калифорнийское небо. Внизу, у бассейна, громадный футболист подбрасывал Пенни в воздух, словно куклу, кое-кто затеял игру в водное поло. В кабине за столиком сидел молодой комик и вертел самокрутки с марихуаной, девушка рядом с ним нюхала кокаин через свернутую трубочкой долларовую бумажку.
Главная героиня Донны — молодая женщина, влюбленная в политика, который не хочет разводиться с женой, — сказал актер. — В общем-то это банально, но там были интересные детали.
— Например?
— Ну, сцена между той женщиной и женой политика. Хорошо обрисован его похожий на бандита помощник. Неплоха сцена в спальне, где она старается отвлечь его от политических дел. Смешные детали о логике политика, затеявшего интрижку.
— А политик случайно не грубоватый пятидесятилетний сенатор, выдвигающий свою кандидатуру в президенты?
— Тут была какая-то неясность. Да и во всей вещи тоже.
— У нее были веские причины писать неопределенно, — сказал Нортон. — Я хотел бы прочесть рукопись. И еще многие хотели бы.
— В том числе и я, — сказал Филдс.
— Что ты имеешь в виду?
— Мой экземпляр украли.
— Черт возьми, — прошептал Нортон. — Как это могло случиться?
— В городе у меня есть контора, там хранятся сотни сценариев. Кто-то забрался в нее. Я думал, что украли только небольшую наличность. Но когда Донна позвонила и сказала, что собирается в Вашингтон, я упомянул о краже, и она попросила проверить, на месте ли ее рукопись. Когда я сказал, что рукопись исчезла. Донна вышла из себя.
— Ты не дал знать об этом в Белый дом? — спросил Нортон.
— Мы сейчас почти не общаемся.
— Почему?
— Спроси у них, — ответил актер. — Могу только сказать, что мы с Уитмором были друзьями, когда я старался для него, но похоже, что, войдя в Белый дом, он тут же забыл мою фамилию. Видно, мой старый друг использовал меня и больше во мне не нуждается.
— Политики используют всех, — заметил Нортон. — Ты должен был это знать.
— Пошли в дом, — сказал актер. — Если есть желание, оставайся на ночь. Я хотел бы поговорить с тобой еще.
— О чем?
— О Донне. Об Уитморе. О политике я знаю гораздо меньше, чем мне казалось.
Все гости перебрались к бассейну, и дом был почти пуст. Филдс повел Нортона в библиотеку; одна стена там была покрыта фотографиями, где Филдс был снят в обществе разных людей. Нортон узнал нескольких актеров, актрис и режиссеров.
— Вот я с нашим другом, — сказал Филдс. На снимке были Филдс и Уитмор, стоящие перед кабиной. Филдс непринужденно улыбался в объектив, Уитмор глядел с подозрением. Нортон взглянул на фотографию равнодушно. Он видел множество подобных — политики раздавали их всем, как леденцы детям, — но потом присмотрелся повнимательнее. Что-то насторожило его в этой фотографии — он не сразу понял, что именно.
— Я помню тот день, когда был сделан, снимок, — начал было Филдс, но умолк, когда в дверях появился плосколицый, охранявший передние ворота.
— Междугородный звонок, босс, — объявил он.
— Послушай сам.
Плосколицый отвел актера в сторону, они пошептались, и Филдс торопливо ушел. Привратник стоял, сложив руки и не сводя глаз с Нортона. Нортон снова повернулся к фотографии. Он подумал, что Джефф Филдс вроде бы славный малый; неглуп и готов пойти навстречу. И продолжал думать о нем и о снимке, когда актер вернулся. Нортон повернулся к нему и поразился происшедшей перемене. Лицо актера покраснело, челюсть отвисла, и, когда он закуривал, руки его дрожали; казалось, он только что узнал о смерти кого-то из родных.
Но родня актера не интересовала Нортона, ему нужно было задать один вопрос.
— Джефф, эта фотография…
— Забудь о ней. Вечеринка окончена. Джек отвезет тебя в отель.
— Что случилось?
— Я себя плохо чувствую. Вечеринка окончена.
— Хорошо, но только скажи, кто вырезан с этого снимка?
— О чем ты, черт возьми?
— Рядом с Уитмором была женщина. На его руке видна часть ее блузки.
— Это моя секретарша. — Он отвернулся от Нортона к своему телохранителю. — Джек, отвезешь мистера Нортона в отель.
— Лжешь, — сказал Нортон. — Я вижу, что это блузка Донны. Блузку подарил ей я. Когда они были здесь?
Филдс что-то шепнул плосколицему и неуверенно вышел.
— Пошли, приятель, — сказал тот. Он был сложен как штангист и самодовольно, вызывающе улыбался Нортону. Нортон решил не принимать вызова и, пройдя мимо него, направился к парадной двери.
