– Или вы настоящий идиот, Кремер, – не выдержал и сорвался гауптштурмфюрер, – или проходимец. Как мне кажется, последнее ближе к истине. Мне известно… – и осекся.
Кремер вспыхнул от оскорбления, но успел взять себя в руки. Понял: его позиция значительно лучше, чем у Шрикеля – в запальчивости гауптштурмфюрер утратил контроль над собой и сболтнул лишнее.
Сказал холодно, взвешивая каждое слово:
– За такие слова, Шрикель, я мог бы дать вам пощечину. Но не хочу скандала, хотя он навредил бы вам значительно больше, чем мне. Вы выпили сегодня, и я понимаю вашу горячность. Считайте, что я забыл этот инцидент.
Карл пустил проигрыватель на полную мощность, на всякий случай, чтобы никто не мог подслушать этот разговор. Но Шрикель уже овладел собой.
– Вы ничего не поняли, – захохотал громко. – Это же шутка! Вы не понимаете шуток, Кремер…
Старался выглядеть добродушным, но щеки так и пылали.
– Вот мы и квиты, – подхватил Карл. – Вы не поняли моей, а я вашей…
Подошла Эрнестина. Прочла что-то на лица Карла, спросила взволнованно:
– Что случилось?
– Ничего, – спокойно выдержал ее взгляд Кремер. – Герр Шрикель утверждает, что эта песенка слишком сентиментальна. А вы как считаете, Эрни?
Первым автобусом Карл Кремер доехал до города и из уличного автомата позвонил Ветрову. Юрий сразу понял: что-то случилось. Но продолжал, как обычно, – никто никогда не догадался бы, о чем шла речь.
– Так, говорите, у вас авария? – гудело в трубке. – Крылья помяты? Нет, говорите… Прекрасно… Бампер согнут и вмятина на дверце?
– Мне хотелось бы, чтобы вы сразу посмотрели на автомобиль, – перебил его Карл. – Адрес: Альтштадт, Рейхштрассе, 7. Будете через час? Жду вас.
Повесил трубку и потихоньку тронулся к подвалу в руинах.
…Ветров не имел привычки опаздывать, считая, что в их неспокойной жизни и минута имеет значение. Посветил фонариком, разглядывая Карла, хлопнул его по плечу так, что тот застонал.
– Ты что, – не понял Юрий, – обессилел в дороге?
– Дурной ты! – не выдержал Карл. – На мне места живого нет…
– Что такое? – заволновался Ветров.
Карл сел на доску возле стены.
– Давай по очереди, – предложил Юрию, – сначала рассказывай ты, потом я…
– А наоборот?
– Не увиливай. Как погибли Ульман и Свидрак?
Сразу после возвращения из Швейцарии Кремер звонил Ветрову, и тот намеками дал понять, что произошло. Теперь Юрий подробно рассказал об операции.
– Таких людей потеряли… – с грустью сказал Карл.
– Что там говорят о диверсии? – спросил Ветров.
Кремер сообщил об аресте Эрлера.
– Зашевелились, – с удовольствием констатировал Юрий. – Пускай грызутся между собой, мне лично это нравится.
Карл рассказал Юрию про поездку в Швейцарию и встречу с американскими разведчиками. Ветров выругался.
– Их бьют в Арденнах, а они считают будущие барыши. Союзнички!…
– Будешь информировать Центр, подчеркни это, – подтвердил Кремер. – Американцы хотят сговориться с немецкими промышленниками. К сожалению, пока что у меня нет документального подтверждения этого сговора, но, возможно, скоро буду иметь.
– Выходишь в люди! – весело сказал Ветров.
– Но прежде всего я попался, как кур в ощип, – пожаловался Кремер. Ему было не очень удобно рассказывать, что пришлось вынести, но Юрий понял все с полуслова.
– Я уверен: к этому делу Шрикель руку приложил, – продолжал Карл. – Что-то он вынюхал или вынюхивает, и это беспокоит меня. Вчера он вышел из себя и проговорился. Наверно, жалеет, но – слово не воробей…
– Расскажи все по порядку, – попросил Юрий. – Со стороны виднее.
Выслушав, не колеблясь вынес приговор:
– Шрикеля необходимо убрать! И немедленно!
– Легко сказать – необходимо… А как?
– Тебе нельзя руки пачкать. Придется мне.
– Усадьба Вайганга охраняется эсэсовцами. Посторонним туда проникнуть невозможно.
