– Всецело к вашим услугам, звезда очей моих, – алмьярец отработанным движением опустился на одно колено, касаясь губами руки Тай.
– Ты эти Замковые уловки брось, я их не хуже тебя знаю, – проворчала девушка, пытаясь не показать, что ей приятно такое обращение. – Скажи лучше, почему ты два раза назвал меня ночным именем и откуда вообще оно тебе известно?
– Значит, ты меня так и не помнишь? – неожиданно без всякой рисовки негромко произнес Горицвет. – Даже сейчас? Я потому и употребил ночное имя, что хотел, чтобы ты вспомнила. Два стилета и фиалки…
– Погоди-погоди… – Тай начала что-то припоминать. – Алмьярские фиалки… желтые, да?
И тут словно открылись шлюзы памяти, и она, как наяву, увидела картинку из тех времен, когда была вынуждена пребывать подле Элори. Бальный зал, возвышение у лестницы… а на возвышении – гибкий юноша в алмьярской одежде из коричневого шелка, но не в расшитой куртке «черного цветка», а в облегающей блузе без рукавов, с воротником-стойкой, какие носят мужчины воинского сословия. Он изгибается кольцом, босые ноги касаются рукоятей двух тонких стилетов, воткнутых в его прическу… Один за другим стилеты, зажатые между пальцами ног, покидают узел волос и падают по обе стороны от юноши. И вдруг мгновенный перекат – и он уже на ногах, и в каждой руке его сверкает по тонкому клинку. Зал ахает, музыка словно взмывает к небесам…
Через час он подошел, чтобы пригласить ее на танец. Теперь вместо клинков его волосы украшали три крупные алмьярские фиалки – желтые, с бархатной коричневой сердцевиной, любимая разновидность Тай. Вот только сама она никогда не решилась бы вставить в волосы такой цветок, даже в Замке – слишком хорошо знала, как быстро он вянет, будучи сорван…
– Вижу, вспомнила, – чуть улыбнулся «черный цветок», скорее глазами, чем губами.
– Да, – прошептала Тай, глядя прямо в темно-карие глаза, окруженные небрежной тенью. – Тогда была совсем другая раскраска… полная, по схеме… По жизни у тебя лицо куда мягче. И голос вроде поставленный – значит, такие сложные вещи, как с теми стилетами, ты можешь только в Замке? Или не только?
– Не только, – подтвердил Горицвет, тряхнув волосами. – Неудобно хвалиться, но у меня с самого начала шел полный набор умений. А что до того дня… именно тогда я стал избранником Повелителя Снов и в ознаменование сего был приведен в Замок во плоти. Элори сам велел мне пригласить тебя на танец, чтобы лучше рассмотреть вблизи – а потом долго объяснял, кто ты такая и почему тебя надо опасаться. Так что я всегда знал про тебя все, Тайах – даже тогда, когда ты сама этого не знала.
– Вот даже как… – выговорила Тай, окончательно растеряв весь свой напор.
– Элори же и прислал мне сегодняшний вызов, – продолжил Горицвет, делая вид, что не замечает ее смущения. – Не то чтобы он что-то знал – просто почувствовал, что у гонга скопилось непривычно много народу, и велел разобраться. Из Замка вполне возможно отслеживать такие вещи – он ведь соединен с этим местом каким-то проходом, во всяком случае, лежит с ним в одном пласте реальности.
«Интересно, какая у него базовая схема раскраски?» – ни с того ни с сего подумалось Тай. Там, в Замке, вроде бы был Таинственный Помощник, но чувствуется, что это не его амплуа – слишком открыт. И не Юный Любовник, хотя черты лица мягкие – слишком умен, точнее, не просто умен – дураков Элори подле себя не держит, – а еще и абсолютно вменяем. Редкое качество для «черного цветка», скажем прямо. Значит, Благородный Соперник, больше некому.
– Тогда скажи, почему Элори невыгодно, чтобы меня убили, – внезапно потребовала она.
Лицо Горицвета снова озарилось чарующей улыбкой.
– А надо ли тебе это знать, наместница? Почему бы не предположить, что мой повелитель до сих пор пылает к тебе безответной страстью?
– Значит, не скажешь, – сделала вывод Тай. – Ладно, ты и без того спас меня, стоит ли выяснять, с какой целью? Так или иначе, спасибо тебе за все, что ты тут сделал. Спасибо…
Вместо ответа он обвил ее руками и легко коснулся губами ее губ. Но сделать поцелуй дежурным не получилось – Тай уверенно перехватила инициативу, раздвигая его губы своими, властно втягивая его язык – до изнеможения, до остановки дыхания, почти так, как когда-то с Тиндаллом…
– Это все, что у меня для тебя есть, – наконец выдохнула она. – А теперь иди домой и спи. И пусть в твоем сне будет что угодно, кроме Замка.
– Прощай, Тайах, – Горицвет отступил на шаг, приложив руку к сердцу. – А может быть, всего лишь до свидания.
Тай смотрела ему вслед, пока блеск стразов на его куртке окончательно не померк в тумане, и только тогда повернулась к архиепископу, все это время терпеливо ждавшему ее.
– Пойдем домой, что ли, – уронила она устало, с наигранной небрежностью. – А то Джарвис небось уже с ума сходит.
– Что ты за женщина, высокие небеса! – Эрдан взглянул на нее с каким-то боязливым почтением. – Пережить такое, по сути, потерять дом – и вести себя, словно ничего не произошло. Словно есть только то, что в этот миг, и неважно, что будет в следующий.
– А как еще мне себя вести? – невесело усмехнулась Тай. – Плакать? Крыть последними словами мать Файял? Набить кому-нибудь морду? Так все морды, достойные битья, разбежались раньше, чем я оказалась способна до них дотянуться.
– Идем, – Эрдан чуть приобнял ее за плечи – совсем так, как это делал Джарвис, а до него – Тиндалл. – Может быть, у меня получится подарить тебе новый дом в своих владениях.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ,
в которой Тай расстается с Джарвисом
Мерседес бенц – а мы еще нет!
Октябрь вступил в свои права, как наемник-завоеватель, содрав с земли, словно с покоренной женщины, все ее покровы и шаря ледяными пальцами ветра в самых укромных местах. В день, когда Тай и Джарвис во главе людей, выделенных им в помощь архиепископом, подъехали к усадьбе Герейнет, ветер без помехи гулял по ее заброшенным комнатам, где уже лет пять никто не жил.
– Вот и мой новый дом, – невесело произнесла Тай, соскакивая с лошади и кутаясь в плащ. Не в старый выцветший плащ неролики – он полетел в огонь на следующую ночь после судилища, ибо Тай решила, что отныне не вправе носить его, – а в новый, из плотного сукна, отороченного мехом, подарок Эрдана. – Кто бы мог подумать, что мои странствия закончатся на этом голом холме!
– Зато архиепископ рад безмерно, – столь же невесело откликнулся Джарвис. – Теперь ты никуда от него не денешься, и он может ждать своего знамения до бесконечности…
Что правда, то правда: Эрдан, как ни пытался он это скрыть, был весьма доволен тем, что заполучил Тай в полное свое распоряжение, но в то же время понимал, что нехорошо испытывать удовлетворение от чужого несчастья. Поэтому он, как подобает честному человеку и могущественному правителю, выказал готовность обустроить бывшую монахиню наилучшим из возможных образов – и было бы глупо не воспользоваться этим.
От предложения купить дом в Кильседе Тай отказалась сразу же – помимо лаборатории и разных снадобий, для обучения преемницы ей позарез требовались грядки с растениями, хотя бы с теми, какие растут в лаумарском климате. Потом Эрдан и Джарвис долго водили пальцами по карте, перебирая и отвергая разные варианты, пока в конце концов не остановились на усадьбе, когда-то принадлежавшей вайлэзскому семейству Герейнет.
Когда в Вайлэзии окончательно поняли, что отныне им предстоит иметь дело не с одним из имперских доменов, а с совершенно независимой страной, границу между двумя владениями провели недолго думая – все деревни, где жили лаумарцы, отошли Народному собранию, те же, где жили вайлэзцы – королю. С точки
