глубь материка на какие-то пятьдесят миль, он и его люди попали в руки испанцев.
Гордый Джейк! Попасть в их руки — это должно было привести его в бешенство.
Он не сразу рассказал всю историю целиком. Я узнавала отдельные эпизоды, собирая их по кусочкам. Я обещала себе: «Я раскрою во всех подробностях эту ужасную историю о том, что удерживало его вдали от нас все эти годы».
Я слушала урывками о том, как их сковали и повели сквозь джунгли, о мучивших их москитах, о пиявках, впивавшихся в конечности, когда они пытались, чтобы успокоить боль, охладить их в воде. Но хуже всего было знать, что они рабы испанцев.
Ему пришлось провести в джунглях два года, прежде чем их отправили морем в Испанию. Джейка заключили в тюрьму и-с ним около тридцати членов его команды, остававшихся к тому времени в живых. Они знали, что их ждет… инквизиция. Не могли ждать снисхождения люди, которые плавали по морям для того, чтобы грабить и разорять испанцев и уничтожать их.
К счастью для Джейка — хотя в тех обстоятельствах это было трудно назвать счастьем — их галион столкнулся в Средиземном море с несколькими турецкими пиратскими судами, и в схватке галион был разбит. Джейк и его люди, закованные в трюме испанского судна, попали в плен к туркам.
Мой бедный Джейк, проданный в рабство! Но один маленький счастливый случай все же был: его взяли, вместе с уцелевшими членами команды на галеры, где 1 они, прикованные к веслам, провели многие годы.
Он потерял счет дням, но всегда с ним оставалась уверенность, что придет день, когда он вырвется из плена. Он внушал своим товарищам: настанет день, когда им предстоит вернуться в Англию.
Он говорил мне, как мечтал о возвращении домой, ни на миг не позволяя себе усомниться в этом.
Из его живых рассказов я узнала и о беспрерывном каторжном труде, и о зловонье бараков, о гонге, зовущем на работу, и плетке надсмотрщика, занесенной над ослабевшим.
— О, Джейк, — стонала я, — что они с тобой сделали!
Нет, он остался прежним. Он возвратился, не так, ли? Все моряки, покидая дом, знают, что они идут навстречу опасности. Ему на море всю жизнь сопутствовала удача до того злополучного дня, когда он погнался за испанцем и на свою беду отправился в глубь суши искать помощи у туземцев на территории, занятой проклятым врагом.
— Я постоянно старался выкроить какое-то время, — говорил он. — Я рассчитывал каждую рабочую минуту. Иногда мы отдыхали от кандалов, ведь никто не хотел нашей смерти. У меня добрые и преданные друзья, и мы не теряли времени даром.
Потом он мне все расскажет, все кошмарные подробности. Но сначала мне хотелось узнать, как он попал домой.
Он и еще около пятидесяти рабов напали на турецкого капитана. Они завладели судном и после многих приключений на море пришли, наконец, в Плимут.
Я сказала, что теперь я никуда его не отпущу. Ему нужно поправить здоровье, я буду ухаживать за ним.
На это он со смехом ответил, что вполне здоров и что тяжелая работа никогда не вредна для мужчины.
Тем не менее казалось, что пребывание дома вполне устраивает его. «Вздыбленный лев» потерян, и нужно строить новое судно. Он хотел сам следить за его строительством.
Он очень обрадовался, узнав, что его мальчики плавали с Дрейком, и сказал, что им уже пора командовать собственными судами.
Думаю, что я никогда прежде не была счастливее, чем в эти дни. Я обрела покой. Возможно, я приукрашивала Джейка в его отсутствии. Теперь мне придется привыкать к нему заново. Я забыла, каким он может быть грубым и требовательным, к тому же он не утратил любовь к ссорам. Хотя в душе я очень радовалась его возвращению, но в то же время мы бесконечно спорили.
Он по-прежнему упрекал меня за то, что я не приношу ему сына, а я сердилась на него, потому что он пренебрегал Линнет, а ведь она такая хорошенькая и так похожа на него. Она тоже невзлюбила его. Думаю, что по моим рассказам она его себе представляла совсем иначе и, увидев, была разочарована. Они постоянно пререкались.
К моей великой радости вскоре по возвращении Джейка я забеременела. На этот раз у меня обязательно будет мальчик.
Как я ждала рождения сына! Он родится у новой Кэтрин, живущей в гармонии с миром и благодарной судьбе. Джейк возвратился ко мне, и что бы мы ни говорили друг другу под горячую руку, я была абсолютно уверена, что без него никогда бы не нашла подлинного счастья.
Осознание всего этого приносило мне постоянную радость. И теперь я безумно хотела сына.
Джейк серьезно занялся строительством нового судна. Он с удовольствием принял в компанию Карлоса и Жако, а тринадцатилетний сын Ромелии Пенн буквально боготворил его.
Проходили месяцы. Джейк часто рассказывал о своих приключениях, и мало-помалу вырисовывались ясная картина его жизни в те годы.
Однажды я спросила его:
— Может быть, теперь, когда ты дома и в безопасности, тебе уже никогда не захочется выйти в море? Он взглянул на меня с изумлением и разразился смехом:
— Ты что, с ума сошла? Зачем же я строю мой чудесный корабль? Как может моряк бросить море? Я собираюсь утопить еще не одного испанца. У меня к ним свой счет…
Он немного изменился.
Он часто говорил о нашем будущем сыне.
— Наш сын, — говорил он, — будет лучшим из моих детей. Мы назовем его по отцу — Джейком.
Я сказала, что и не думала назвать его по-другому. Он уже придумал имя для своего судна. Ну конечно же, «Торжествующий лев» — ведь этот молодой лев должен отомстить за старого. Этот лев будет более могучим, его когти будут острее, а зубы крепче. Ему предстоит очистить море от испанцев.
Все было приготовлено к родам. Повивальная бабка поселилась в доме за неделю до рождения ребенка. Мы не могли рисковать.
И вот мой ребенок родился.
Я лежала в том странном состоянии, которое знакомо каждой матери изнеможения и триумфа одновременно. И тут я узнала правду: мой ребенок появился на свет живым и безупречным во всех отношениях — за исключением того, что это была девочка.
Вошел Джейк. Я увидела недовольную гримасу на его лице.
— Девочка! — проворчал он. — Еще одна девочка! У меня на глазах навернулись слезы и потекли по щекам. Я чувствовала себя такой слабой после тяжкого испытания, что видеть его злое, недовольное лицо было выше моих сил.
Линнет стояла у моей постели.
— Мама, это так чудесно! — радовалась она. — У меня появилась сестренка… любимая маленькая сестренка. Поправляйся скорее, дорогая мамочка!
Она наклонилась и поцеловала меня, и следом за Джейком вышла из комнаты.
Я услышала ее голос:
— Ты злой, жестокий человек! Она так страдает, а тебе наплевать. Ненавижу тебя!
Затем раздался звонкий шлепок, и я подумала: «Он ударил ее».
Я попыталась встать, но не смогла. Повивальная бабка подхватила меня и сказала:
— Я принесу вам ребеночка. Такая прелестная маленькая девочка!
Девочка лежала в моих руках, и я чувствовала, как люблю ее.
Я решила назвать ее Дамаск в честь моей матери.
Впоследствии Джейк попросил у меня прощения. Просто он из тех людей, кто не умеет притворяться, и поэтому не смог тогда у моей постели скрыть своего горького разочарования.
Он пришел взглянуть на ребенка и не мог притворяться, увидев сморщенное ярко-розовое личико моей второй дочери.
