– А у меня есть свои органы!
– Поверь, эта Валерия – слишком крепкий орешек.
– А у меня есть для нее хор-рошие щипцы! Расколем, не боись! Я поеду забрать тело Шурика, а перед тем загляну к ней на огонек...
Подозревая, что Лилины речи исключительно на публику, то есть для меня, я решила с ней проститься.
– Извини, мне пора. Если хочешь, я зайду к тебе, когда мы вернемся.
– Заходи в любое время. Поговорим. Привет Артему!.. Везет же людям: любовь, ревность, любящая жена у постели раненого героя, ля-ля-тополя...
В ее голосе прозвучала злая зависть. Будто это из-за Артема умер Саша. Или из-за нашей семьи жизнь Лилии роковым образом не сложилась.
Я спускалась по лестнице, уговаривая себя не думать больше о Лилии. Мне предстояла серьезная поездка, и я дала слово Таньке перед отъездом непременно заехать к ней домой. Сегодня рабочий день, но моя подруга продолжала прогуливать.
Рынок, который я собиралась посетить, чтобы закупить Темушке все самое свежее, самое лучшее, просто гору витаминов, был как раз на выезде из города. В любом случае я бы мимо него не проехала. А вот родные...
Да, я не заехала ни к своим родителям, ни тем более к родителям Артема. Они не знали о несчастье, и я решила, пусть пока побудут в неведении. Вот поставлю любимого мужа на ноги, тогда им его и предъявлю.
У Татьяны дома меня ждал и Андрей. Он передал мне какую-то папку:
– Это для Льва Гавриловича. Привет от наших ребят. Кое-что ему передали по факсу, но получить от тебя документы лично, наверное, будет ему приятно. Постарайся с ним встретиться.
– У вас есть общие знакомые в тех местах? – изумилась Танька.
Она уже и забыла, что я рассказывала ей о Могильном, который обещал покарать бандитов, нападавших на водителей большегрузов. Пришлось ей напомнить.
– Вот, я приготовила для Артема, – между тем сказала мне Танька и протянула большую корзину, прикрытую белой марлей.
– Ты думаешь, я не в состоянии ему все купить?
– Такое – не в состоянии. Здесь все самое свежее: творог, сметанка, куры копченые, клубника...
– Что – клубника?
Меня будто по голове ударили: клубника! Татьяна ничего не понимала, глядя на мое обалделое лицо. Ничего особенного, самая распространенная в конце весны южная ягода.
– Думаешь, он ее переел? – осторожно поинтересовалась подруга.
– У тебя, как всегда, черный юмор, Шедогуб!
– Тогда чем ты недовольна? Клубника, поверь мне, не чета той, что вы возили. Мама сегодня ее с дачи привезла. Новый сорт. Посмотри, какая огромная! Такая и в рот не влезет, ее разрезать надо... Что ты на меня так смотришь? Спроси у врачей: для тех, кто потерял много крови, нет ничего лучше клубники!
На меня нашел какой-то ступор: я не знала, плакать или смеяться.
– Не вздумай реветь! – предупредила подруга и даже пальцем погрозила. – Я же не виновата, что нынче сезон клубники.
– Ранней клубники, – пробормотала я.
– Уже и не ранней. Пока ты ездила туда-сюда, она повсюду стала созревать. Сезон клубники недолог, он длится всего пару недель... Или ты боишься, что не довезешь?
Не довезу! Мне захотелось смеяться. Совсем недавно... Ну да, всего два дня назад мы привезли ее в один небольшой северный город целую фуру!
– Конечно, довезу.
– И скажи Темке, что он – мой любимый мужчина. После Андрюши, конечно.
– Смотри, Татьяна, я не ревную, но зло берет! – заметил Андрей.
Они посмотрели друг на друга взглядами, не предназначенными для посторонних глаз.
– Спасибо, ребята, я поехала.
– Хочешь, я тебя провожу? – предложил Танькин мент. – Километров двадцать. С мигалкой поедем.
– Не надо. – Мне отчего-то расхотелось продолжать разговор на шутливой волне.
Словно в один миг вся бравада, весь неестественный задор ушли, осталась только тихая грусть и нетерпение перед предстоящей встречей с мужем.
Ехала я в том самом наряде, который приобрела недавно в сельском универмаге. Не пропадать же зазря такому прикиду. Вряд ли мне еще когда-нибудь придется его надеть.
На посту ГИБДД под Мало-Степанцом – меня уже достал этот город – я недостаточно быстро сбавила ход, и молоденький сержант замахал мне своим полосатым жезлом. Пришлось останавливаться.
Сержант так тщательно принялся изучать мои документы, что я уже начала нервничать.
– Это ваша машина?
– Моя.
Артем действительно оформил документы на меня, а сам ездил по доверенности.
– Это не ваши документы, – наконец сказал сержант твердо.
Если бы я так не торопилась к раненому мужу, то не отказала бы себе в удовольствии поморочить глупого мальчишку. Небось он уже предвкушал, что поймал серьезного нарушителя.
Теперь же я просто сняла с головы парик.
– А так похожа?
Сержантик покраснел и еще раз украдкой оглядел мою фигуру и мини-юбку. Прикинул по документам мой возраст и никак не мог подогнать его под оригинал. И надо сказать, в его взгляде я прочла неодобрение тому, что я вырядилась, как молодая! Но я не обиделась и посмотрела на него почти с материнской улыбкой: «Молодая, немолодая, но ты купился!»
Если уж на то пошло, между нами всего лет восемь разницы в возрасте, и этот провинциал не знает, что сейчас моден куда больший разрыв между мужчиной и женщиной. Лет этак пятнадцать – семнадцать. Наша эстрадная звезда положила начало такой моде, но ей многое прощается за ее талант, а вот рядовым женщинам приходится труднее.
Только вот стала бы я встречаться с двенадцатилетним мальчиком?.. Старая пошлячка!
Молодой гаишник со вздохом вернул мне документы, забыв даже высказать замечание за быструю езду. Расстроился, что ли? Может, он предвкушал, как поймает шайку угонщиков автомобилей с женщиной- главарем?
Теперь я ехала аккуратно, как на экзамене. Переодеваться только ради того, чтобы соответствовать фотографии на документах, мне не хотелось. Не могу отказать себе в удовольствии разыграть собственного мужа.
Недавно я прочла статью одного ученого, который описывал невероятные случаи излечения людей от самых серьезных болезней при помощи смеха и хорошего настроения. Пусть и Артем посмеется!
Я полна уверенности, что теперь между нами все будет хорошо и больше не останется никаких недомолвок. А насчет того, что он мне изменял... Лилии он говорил, что этого не было. А мне – полностью противоположное. Но даже если изменял, соглашусь я на развод?
Как бы трудно ни было осознавать, что он предпочел мне какую-то другую женщину, я все равно согласна впредь безропотно – или небезропотно – терпеть эту муку.
Дело не в моей боязни одиночества или того, что я сама не сумею воспитать наших детей. Дело в том, что я вдруг поняла: уйдет Артем, и другого такого мужчины у меня больше не будет. Моего мужчины. Любимого. Единственного.
Но чего вдруг я стала настраиваться на разлуку? Надо бороться за свое счастье!
Глава шестнадцатая
В приемном отделении меня встретила та же медсестра Шура. По ее отстраненно- холодному взгляду я поняла: она меня не узнала!
Можно было бы вообще так и играть до конца эту роль роковой юной блондинки, – ведь местные врачи не поняли бы жену, которая бросила истекающего кровью мужа и уехала.
