Я только молча киваю.
— Как чувствовала, — оживляется Катя. — Сегодня собрала вещички, смотрю на них и думаю: и чего я сижу, чего я гляжу? У подруги — новостя, а я о них — ни сном ни духом. Спрашиваю Димку: поедем в гости к твоему другу Мишане? А он и рад. Но при этом я подумать не могла, что новости у тебя такие… неожиданные.
— Таких новостей у меня три. — Подумав, я уточняю: — Нет, четыре. Во-первых, я видела Мишкиных деда с бабкой; во-вторых, я чуть было не прыгнула в койку к Найденову, но он меня вовремя остановил; в- третьих, я познакомилась с капитаном ФСБ и с ним переспала; в-четвертых, милиция нашла убийцу Алины, и сегодня я с ним виделась.
Катя так и застывает с открытым ртом.
— Да ты что! — ошарашенно произносит она.
Приходится рассказывать ей все до мелочей. Она вообще человек дотошный, и если чего-то не понимает, непременно желает докопаться. И каждый момент тут же комментирует.
— Прямо боевик какой-то! Все-таки ты, Ванесса, настоящая валькирия. Стукнуть мужика по голове гантелью!.. А знаменитая бабулька, говоришь, над фотками всплакнула. Ведь это я тебя заставила их взять. Ты что мне говорила? Не понадобятся. Как бы они ни отмахивались, а внук есть внук. Будет еще, нет ли — большой вопрос. Если будет, то в Америке, а туда не наездишься.
На мое замечание о том, что у Сергея — Женькины глаза, Катя презрительно фыркает:
— Подумаешь, глаза. Мало, что ли, мужиков с голубыми глазами? Что же, со всеми спать?.. У тебя, Павловская, вообще крыша едет! Он хоть в постели хорош?
— Супер! — честно признаюсь я.
— Только это тебя и оправдывает, — замечает подруга на полном серьезе.
Когда я начинаю рассказывать, как присутствовала на допросе, Катя засыпает меня вопросами:
— Кто из следователей вел допрос?
— Некий Демидов.
— Некий! — передразнивает она. — Это один из немногих честных следаков. Алине повезло, за нее отомстят по полной.
— Алине теперь все равно.
— Не скажи, — протестует подруга, — девочка сорок дней будет у дома.
— Катя, ну что ты городишь!
— Не спорь со мной. Не нами это придумано. Если ее родственники не догадаются, мы с тобой сами в церкви Сорокоуст закажем. Пусть упокоится с миром.
Я только машу рукой. Катерине ничего не докажешь. Она то одного эзотерика читает, то другого и со всеми соглашается. Помнится, кого-то из них она цитировала. Тот говорил, мол, обращайтесь ко мне всегда, даже когда меня не станет, я отвечу вам и из-за грани.
Правда, я отношусь к ее убеждениям терпимо. Каждый из нас волен заблуждаться, как хочет. На минутку я отвлеклась от нашего девичьего застолья, и вот! Катя сидит с рюмкой водки в руках, смотрит на огонь свечи и плачет.
— Ты чего? — пугаюсь я. — Болит что-то?
— Душа болит, — говорит она. — Как представлю, что этот гад бил ее, лежащую, ногами!.. Жаль, что у нас отменили смертную казнь.
— Вряд ли ему ее бы и назначили, — говорю я задумчиво. — Наверняка это рассматривается как убийство по неосторожности… Главное, что не будет наказан настоящий виновник этого преступления…
— Мать, которая родила этого ублюдка?
— Нет, тот или та, кто пустил слух, будто мои телохранительницы работают девушками по вызову.
Глава двадцать восьмая
Вряд ли тот, кто рыл мне яму, ожидал, что она окажется пропастью. И вовсе не для меня. А для Алины Карауловой.
Поразмыслив, я прихожу к выводу, что затеяла все это женщина. Станет ли мужчина распускать слухи? Думаю, вряд ли. Мужчине нужен конкретный результат, и чем скорее, тем лучше. А слухи… Неизвестно, то ли сработает, то ли нет…
Женщина может затаиться и ждать. Конечно, все эти мои постулаты спорные, но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь: недоброжелатель — женщина!
На память приходит только одна — Люба Воскобойникова.
Иными словами, если я, кроме нее, в своей жизни кого и обидела, то вряд ли настолько, чтобы организовывать против меня целую кампанию.
Да и с Любой… Разве я ее обидела? Не пожелала ей проиграть, так и до сих пор о том не жалею. И сейчас я придерживаюсь таких же принципов: не поддаваться! Настоящий спорт такого не приемлет. Тот, кто поддастся один раз, проиграет навсегда.
Но почему я так уверена, что это именно она? Разве не может быть у меня тайных «доброжелателей» из числа тех, которые мне просто завидуют… Или тех, у кого я когда-то нечаянно увела мужчину.
Ну да, отношения полов — тот же спорт. Кому же из женщин в этих соревнованиях я нечаянно наступила на ногу?
Вот и еще один минус моего характера: я не обращаю внимания на тех, кто попадается на моей дороге к той или иной цели. Подумаешь! Раз не сумела мне противостоять, отойди в сторону, не мешай движению!
Как аукнется, так и откликнется. Что ж теперь обвинять кого-то в том, в чем виновата сама? Люди не мошки, сама же это всегда декларирую и сама же веду себя не лучшим образом.
Отдав таким образом дань самоедству, продолжаю размышлять. Что мне делать, как искать того, кто распространяет слухи про деятельность моей фирмы?
Вчера Катя высказала дельную мысль:
— Вряд ли тот, кто под тебя копает, находится от тебя слишком далеко. Наверняка он где-то рядом, а ты, как говорится, ни сном ни духом… Может, даже он находится в твоем окружении.
— Ты имеешь в виду моих девочек?
— А они почему должны быть вне подозрения?
Девушки. Восемь человек. Если считать с Ирой, которая сегодня улетела вместе с модельером Катей Самойловой во Францию.
Пожалуй, Иру можно сразу отбросить, потому что до ее прихода в фирму мы не могли никак с ней пересечься… Но по такому принципу можно исключить и остальных семерых.
Что-то нужно сделать. Организовать какое-то «выступление» для того, чтобы заставить моего затаившего врага проявить себя.
Нет, явно кардинала Мазарини из меня не получится. А уж тем более Макиавелли. Хитрость, изощренность — это не мое. А тем более устраивать предполагаемому противнику какие-то подставы.
Может, мне посоветоваться с Найденовым?.. Значит, как я думаю, он умеет организовывать подставы? Можно было бы просто сидеть и ничего не делать, пусть идет, как идет, но опытный боец во мне протестует: ждать, а чего — очередной смерти?
Днем я все-таки звоню Михаилу:
— Мужчина, что вы делаете сегодня вечером?
— Так ведь двое назначенных суток еще не истекли.
— А вы всегда такой послушный?
Я смотрю на себя в зеркало: губы как губы! А вчера еще они были так подозрительно припухшими. И в самом деле, далеко пойдете, гражданка Павловская. Но с другой стороны, разве я Найденову что-нибудь должна? Я — свободный человек, а то, что согласилась быть «его девушкой», так это же не смешно. Нам не
