Господин Адобекк глазам своим не поверил, когда перед ним предстали Эмери и Уида — уставшие, в одежде, забрызганной дорожной грязью, верхом на чужих, плохоньких лошадях.
— Немедленно уведите эту скотину в конюшни! — завопил он, высовываясь из окна пятого этажа. — Городские власти запрещают держать животных в центре города! А таких животных я бы вообще запретил держать где бы то ни было. Их вид оскорбителен.
— Дядя! — жалобно сказал Эмери. — Позвольте нам хотя бы войти в дом. Пусть лошадьми займется Фоллон.
— Нет! — рявкнул Адобекк. — Вон отсюда! В конюшни! Фоллона им!.. Я слишком дорожу этим человеком.
Адобекк скрылся в комнатах, и до путешественников донесся его гневный рев: «Любезный Фоллон, ты меня слышал: я запрещаю тебе даже приближаться к двери!»
Эмери вздохнул:
— Нас не пустят, даже если мы встанем на колени и будем биться о порог лбами.
Из окна третьего этажа показался Ренье, опухший спросонок.
— Еще одно кошмарное зрелище, — молвил Эмери, подняв к нему голову. — И я вынужден созерцать это каждое утро!
— Ой, — сказал Ренье, ныряя обратно в комнату. Эмери опять услышал дядин возмущенный голос, слегка приглушенный стенами.
— Старый негодяй! — возмутилась Уида. — Так-то он обращается со своей будущей королевой! Я все ему припомню.
— Сперва найди Талиессина и уговори его жениться на тебе, — хмыкнул Эмери.
Он развернул коня.
— Ты куда? — удивилась Уида.
— В конюшни. Дядя не станет с нами разговаривать, пока мы не выполним его приказание. В подобных случаях он беспощаден.
Когда они вернулись к дому, на сей раз пешие и еще более грязные и уставшие, Адобекк наконец позволил им войти.
Ренье спустился в одну из маленьких приемных: в доме Адобекка их имелось несколько, на всякий случай. Мало ли что. Старый интриган предпочитал не компрометировать своих посетителей. В свое время, когда он морочил голову сразу нескольким придворным дамам, у него для каждой имелась собственная комнатка.
Эмери бросил дорожный плащ прямо на пол, наступил на него, плюхнулся в кресло с бархатной обивкой. Адобекк посмотрел на племянника с пылающей ненавистью во взоре. Эмери ответил умудренным взглядом человека, который немало пожил на свете, а повидал и того больше.
Ренье растерянно наблюдал за этой пантомимой. На младшем брате был роскошный шелковый халат с кистями и вышивками. Этой вещью он обзавелся недавно и в явное подражание Адобекку.
Эмери сказал ему:
— Скоро у тебя вырастет брюшко.
— Что?
— Да, такое обвисшее, рыхлое… Есть женщины, которым это нравится Они будут пощипывать тебя пальчиками за круглые бочка… — мстительно добавил Эмери.
— Что с тобой, а? — Ренье растерянно моргал, чем раздражал старшего брата еще больше.
— Можно подумать, это ты неженка, а не я! — сказал Эмери. — Я должен беречь руки! Между прочим, я играю на клавикордах. И фехтую не слишком хорошо. А меня отправляют в самое пекло, в то время как этот бездельник под видом важных государственных интриг забирается под юбки к дамам и ничего больше не делает…
Адобекк гулко хлопнул в ладоши.
— Прекратить! Где Талиессин?
— Дядя, — сказал Эмери, разваливаясь в кресле, — я ведь только что рассказывал про «самое пекло». Вы что, не слушали?
— Нет, — отрезал Адобекк. Он повернулся к Уиде: — Говорите вы, дорогая. Может быть, от вас больше толку.
— У меня хорошая новость, — тотчас произнесла Уида.
Адобекк приосанился.
— Слушаю.
— Я в него влюбилась!
«Еще недавно она считала это чем-то ужасным, — подумал Эмери. — А теперь выдает за хорошую новость… Должно быть, она и вправду его очень любит. Осталось поймать его и привести к ней на аркане».
— Где Талиессин? — заревел Адобекк.
Эмери закрыл ладонями уши, а Ренье засмеялся.
— Его здесь нет, дядя.
— Вижу, что нет. Где он?
— Талиессина тоже больше нет, — сказал Эмери. — Есть Гайфье, точнее — Гай, вожак разбойничьей шайки.
— А мне не показалось, что он намерен заниматься разбоем, — вмешалась Уида. — По-моему, это было бы чересчур даже для Гая.
— Поясни, — быстро сказал Ренье.
Она одарила его ослепительной улыбкой.
— Вероятнее всего, они попробуют наняться в армию Ларренса, — сказала она. — Это позволит Гаю избыть злобу и удержать в узде своих людей.
Адобекк громко застонал, схватил себя за волосы на висках и медленно опустился на пол. Оба племянника, привыкшие к выходкам дядюшки, созерцали его с интересом. Адобекк немного повыл, раскачиваясь из стороны в сторону, затем посидел тихо и наконец обвел собравшихся невозмутимым взором.
— Я правильно понял? — осведомился он. — Если некто захочет найти Талиессина, ему нужно искать Гая, капитана наемников?
— Да, — сказал Эмери. — Сформулировано с академической точностью, дядя.
— Не льсти мне, недоучка. Какой у него отряд?
— Головорезы, — фыркнул Эмери. — Я к ним не присматривался.
— Я не спрашиваю об их внешних данных! — разъярился Адобекк. Однако взгляд его оставался спокойным и даже как будто сочувственным. — Сколько их?
— Человек двадцать.
— Немного.
— Сколько было! — огрызнулся Эмери.
Адобекк покачал головой и совершенно другим тоном заметил:
— Чего угодно я ожидал от Талиессина, но только не этого! И что мне теперь, спрашивается, делать? Что я скажу ее величеству королеве?
— Что он жив, по крайней мере, — подал голос Ренье.
— Он умеет командовать людьми, — сказал Эмери. — Он умеет принимать решения.
— Он мужчина, — сказала Уида.
И послала Адобекку самую соблазнительную из своих улыбок.
— Отстаньте от меня, вы все! — проворчал он. — Провалить такое простое дело! Отыскать в лесах потерявшегося мальчика, спасти его, совратить, заманить к себе под юбку и вернуть к мамочке, дабы в конце концов усадить на трон! Вы и этого не сумели, так чего ожидать от вас в будущем? Королевство катится в пропасть!
