– Слишком уж точное… и к тому же оскорбительное.
– Прости. Прости. – Гном забегал глазками, о чем-то поспешно размышляя. Потом удивленно спросил: – А как тебя называть?
– Просто по имени. Бальян.
– Но герцог – твой отец?
– Да.
– Ты с ним знаком?
– Нет.
– Придется познакомиться, – сказал Егамин.
– Но я вовсе не хочу знакомиться с моим отцом! – возмутился Бальян. – Для чего мне это? Шестнадцать лет он не желал ничего слышать обо мне, и вдруг я к нему явлюсь: «Милый папа, я – твой ублюдок… Позволь тебя обнять!»
– Ага! – возликовал гном. – Ты сам себя так называешь.
– Мне можно, тебе нельзя.
Гном опять насупился, потом махнул рукой:
– Меня предупреждали, что понять человека практически невозможно. Занятие для слабоумных. А я – один из самых умных. – Он понизил голос и добавил: – Я посещал специальные курсы «Основы человечьих повадок, их обычаи, бытовое поведение и представления о хорошем». У нас организовали несколько лет назад для желающих.
– Здорово! – восхитился Бальян. – А кто там преподает?
– Самые мудрые гномы, разумеется.
– Вам лучше бы пригласить в качестве консультанта какого-нибудь человека, – посоветовал Бальян.
Егамин сильно замахал руками.
– Ты что! Ты что! Людям запрещен вход в наши города. Ты разве не знал? Это предусмотрено договором с герцогами Вейенто. Твой отец, кстати, подтвердил эту договоренность. Ни один человек… кроме некоторых особых случаев… – Он задумался. – Впрочем, в виде учебного пособия человек был бы на таких курсах очень кстати.
– В виде консультанта.
– Нет, – сказал гном тоном, не терпящим возражений.
– Хорошо, – согласился Бальян. И вдруг вскинулся: – Не меня ли ты хочешь пригласить на эту должность?
Гном замялся.
– Ну, раз уж ты об этом заговорил… Впоследствии можно было бы подумать и о такой форме сотрудничества… Нет, вообще-то я пришел по совершенно другому делу. Необходимо поговорить с герцогом.
– Вот ты и поговори. Гномам не запрещен вход в человеческие поселения. И в замок Вейенто – тоже. Входи да разговаривай сколько душе угодно.
Бальян снял зайца с огня и, положив на глиняное блюдо, начал разделывать. Гном нервно поглядывал то на мясо, то на выход из хижины, то на спокойное лицо юноши. Наконец Егамин снова решился нарушить молчание:
– Видишь ли, я не могу.
– Ну так пусть этим займется кто-нибудь из ваших мудрейших.
– Невозможно.
Бальян отложил нож, уселся удобнее, уставился в лицо своему собеседнику.
– Егамин, у тебя есть какое-то важное дело к моему отцу. Я так и не понял, кто все-таки должен обсуждать его с герцогом Вейенто.
– Ты, – сказал Егамин.
– Кажется, я достаточно ясно высказался по последнему вопросу. Нет.
– Да, – упрямо заявил Егамин.
– Почему?
– Я открою тебе… – Егамин облизнулся. – Нет, сперва давай поедим.
– Может быть, сначала все-таки объяснишь?
– Я боюсь, что после этого объяснения ты меня выгонишь и не видать мне зайчатины, а она на удивление хорошо пахнет. Обычно человечья кухня жутко смердит.
Бальян рассмеялся.
– Это потому, что в поселке чаще всего пахнет подгоревшей кашей. Угощайся. Давай разговаривать за едой.
– Ты действительно волнуешься? – удивился гном.
