получив ответа на мучающие меня вопросы. Я должна знать, как все было на самом деле.
– Вы уже сомневаетесь в виновности Диггера?
– Мне известно, что он не убивал отца, – едва слышно прошептала она. – Вас интересует, как я это узнала?
– Да.
– Шарль доказал мне его невиновность.
– Ваш муж?
Она отвернулась к окну.
– Разве я не имею права увидеть Диггера, чтобы сказать ему об этом? Разве я не могу сказать ему, что… что он так и остался единственным мужчиной, которого я любила? Я не могу покинуть Шарля и останусь с ним до конца своих дней.
Но Диггер должен знать, что теперь я ни в чем не виню его.
Разве я не могу уделить ему десять минут, мистер Хаскелл?
Она могла попросить о чем угодно и не встретила бы отказа. Оставалось только гадать, какие чувства владели бы мной, если б я знал, что она любит меня, но навсегда останется недоступной.
– Может, ему будет легче, если он ни о чем не узнает? – услышал я свой голос. – Что вы имели в виду, когда вчера просили о помощи? Вы хотели, чтобы он помог вам найти возможность сказать об этом?
– Вы слышали! – воскликнула она.
– Вы находились совсем рядом со мной, ближе, чем сейчас.
Она вновь повернулась ко мне, помялась, словно раздумывая, можно ли на меня положиться.
– Вы мне поможете, мистер Хаскелл?
– Что я должен сделать?
– Убедите Диггера поверить в то, что я ему скажу.
– Что вы его любите?
Она покачала головой.
– В это он поверит и сам, мистер Хаскелл. Я хочу, чтобы он уехал отсюда… немедленно, прямо сегодня. Когда он узнает, что я больше не виню его в смерти отца, смогу ли я убедить его отказаться от поисков настоящего убийцы? Если он не откажется, с ним тоже расправятся. Он стал слишком опасен, и ему не дадут победить. Он хочет доказать мне свою невиновность. Она доказана. Ее доказал Шарль. Помогите мне, мистер Хаскелл, убедить его в том, что он должен незамедлительно уехать.
– Вы с мужем знаете, кто убил отца? – спросил я.
– Наемный убийца. Без имени, без лица. Убил за деньги.
Главная опасность исходит от людей, заплативших ему. Против них улик нет. Диггер должен отказаться от дальнейшего расследования, потому что они следят за каждым его шагом.
Если он действительно что-то найдет, его убьют, прежде чем он успеет раскрыть рот. Помогите мне, мистер Хаскелл, Диггер – романтик… он всегда готов на подвиг.
Я не успел пообещать ей полное содействие, потому что распахнулась дверь, и в кабинет влетел Диггер.
– Жульет! – воскликнул он.
Их разделяли несколько футов, но они застыли, не в силах их преодолеть.
– Я подожду в приемной, – пробормотал я.
– Благодарю, – Диггер даже не взглянул в мою сторону.
Я вышел в приемную. Шелда уставилась на закрытую дверь кабинета.
– Вот, значит, в чем дело!
– В чем?
– Подрабатываешь Купидоном, – она рассмеялась. – Я и не знала, что мой босс так сентиментален.
Те двое, что остались в моем кабинете, испытали немалое потрясение. Впервые с тех пор, как чуть ли не три года назад французский суд признал Салливана невиновным, им представилась возможность поговорить – если, конечно, не считать нескольких слов, торопливо произнесенных Жульет в баре 'Трапеция'. Когда-то они любили друг друга, но между ними встали убийство, ненависть, жажда мести. Теперь они встретились вновь, но непреодолимый барьер – Шарль Жирар – не позволял им соединиться.
Потом Диггер рассказал мне, что произошло в кабинете.
Они молча смотрели друг на друга. Диггер говорил, что у него бешено колотилось сердце. Наконец ему удалось разлепить губы.
– Ты посылала за мной, Жульет?
– Я?
– Я получил твою записку.
– Но… я не писала тебе. Это я получила твою записку.
